Кого не взяли на небо - Клим Мглин

— Что это за херня? — вновь вопросила женщина в багряном сарафане.

Скаидрис уже ни на секунду не сомневался в том, что он прекрасно знает «что это за херня». Он молча бросился к Соткен, пытаясь схватить её за руку и оттащить прочь от пылающего знака. Лив почти дотянулся до женщины, но тощие ноги в рваных кедах разъехались на мокрых булыжниках, и тру-метал плюхнулся на задницу.

— Нет, Соткен, стой, — безнадёжно крикнул он в голос и обречённо закрыл глаза, сжимая в побелевших от напряжения пальцах приклад штурмовой винтовки.

Соткен, словно крыса, последовавшая на зов дудочника, осторожно ступила в пылающий алый круг. Пентаграмма исчезла; сзади загрохотал некий скрытый механизм; частокол заострённых брёвен взметнулся из-под земли, ломая средневековую брусчатку и отсекая двух горемык от прочего мира.

* * *

Монакура Пуу, припав на одно колено, осторожно высунул дуло калаша за угол, туда, во мглу узкого проулка, куда отправились бойцы. На его   соломенную макушку легло дуло «Диемако» — Аглая прикрывала сержанта. Тёмная улочка пустовала: Скаидрис и Соткен бесследно исчезли.

— Бойцы исчезли, — доложил сержант, обращаясь к госпоже лейтенанту.

— Выкладывай, тёть, что за хрень тут творится, — потребовала Бездна, — Ты же сама хотела нам сказать.

— Теперь на это нет времени, — йолины красиво очерченные ноздри широко раздувались, из под мокрых волос, прилипающих к лицу неровными прядями, блестели широко распахнутые глаза с огромными, неестественно расширенными зрачками, — Мы должны выполнить условия контракта. И спасти наших воинов. Если повезёт.

* * *

— Надеюсь хотя бы на «Кошмар», — сказал Скаидрис, протягивая Соткен две ручные гранаты, — Если «Травма», то нам, скорее всего, пиздец.

Лив подвернул рваные джинсовые штанины и аккуратно заправил внутрь болтающиеся шнурки на кедах:

— Целься в голову, стреляй одиночными, следи за летающими на мётлах ведьмами — они самые опасные. Когда зажжётся следующая пентаграмма, а мы будем всё-ещё живы, не торопись: отдохнём, перекурим и лут соберём. Поняла?

— Nein ficken, — мотнула головой Соткен; демонические рога, в которые были старательно уложены её роскошные волосы, угрожающе качнулись, — Мы сошли с ума, малыш?

— А ты чувствуешь себя сумасшедшей? — спросил Скаидрис.

— Nein ficken, — снова мотнула головой кривушка, — Однако что это за глюки?

— Сдвиг реальности, тащемта, — важно ответил лив, — Мы попали в другое измерение, альтернативную вселенную, но нам повезло: я отлично знаю это место. И времени на рассуждения у нас нет: если мы не придём к ним, они придут к нам.

— Кто, блядь, они? — упиралась Соткен.

— Сейчас узнаешь, соберись, мамочка, — лив прижался щекой к прикладу штурмовой винтовки, — Готова убивать?

Эти слова сразу успокоили маленькую женщину. Она вскинула винтовку и всё её внимание сконцентрировалось лишь на одном предмете: прицеле её канадского Диемако. Они двинулись вперёд, и вскоре наткнулись на встречающего.

Какая-то тварь, держащая пылающий факел в неестественно вывернутой руке, тащилась посередине улицы,    погружённой в сумрачную дымку. Оно направлялось к ним, хромая на одну кривую ногу и тяжело приволакивая вторую. Причёска калеки напоминала загнутые назад рога.

Соткен замерла, опустив ствол. Существо резко размахнулась и факел понёсся в кривушку со скоростью камня, выпущенного из мощной пращи. Короткая очередь разорвала сумрак — горящий снаряд, в который превратилась унылая лучина, разлетелся в воздухе сотнями пылающих искр и потух, но прежде, чем свет углей погас, Соткен увидела, как голова одетого в сарафан урода разлетелась кровавыми ошмётками, приняв в себя пару доз свинца калибра семь шестьдесят две.

— Если хочешь остаться живой, стреляй даже в Иисуса, ведущего за ручки твоих мамочку с папочкой.

Скаидрис ловко отпрыгнул в сторону от внезапно рухнувшей сверху откуда-то сверху бочки, и бросился вперёд. Соткен припустила следом: туда, где за очередным тёмным поворотом мерцали отблески красного пламени.

Поворот. Очередная узенькая улочка смутно освещалась пожаром, пылающем в оконном проёме нависающего над ней этажного выступа, накренившегося так сильно, что казалось: вот сейчас верхняя часть здания, грязно-бежевая, расчерченная косыми линиями каркасных балок, непременно отвалится и, упав вниз, похоронит под собой долговязого мальчишку и кривоватую женщину в алом сарафане.

Дома, разделённые проулком, ровно остервенелые калеки, что размахивают клюками, сражаясь за объедки, упёрлись друг в друга уродливой конструкцией из толстых балок, косых балкончиков и шатких, прогнивших мостков. На одной из поперечины, в самой середине проулка, болтались, слегка касаясь полуразложившимися ступнями брусчатки мостовой, пяток висельников, облачённых в истлевшие лохмотья. Они раскачивались на своих верёвках, улыбаясь жуткими оскалами облезших лиц.

— Сейчас полезут. Будь осторожна: пара ошибок и ты мертва. Хуярь хедшотами. Посматривай по сторонам — может на коломёт наткнёшься. Превосходное оружие, — Скаидрис проверил магазин, и мягко пошёл вперёд: в этом кошмарном месте лив чувствовал себя вполне уверенно.

Соткен услышала свист: что-то пронеслось в воздухе и с хрустом впечаталось в стену справа от неё. Из-за висельников показались неясные силуэты. Перекошенные существа, напоминающие людей, попавших под копыта рыцарских дестриеров, робкой толпой полезли на узкую улочку, путаясь друг в друге, ногах повешенных, и в своих собственных конечностях. Гниющие, покрытые язвами руки сжимали факелы, ржавые кухонные тесаки и разделочные ножи. Потом они принялись кидаться, и делали это с виртуозной меткостью. Пылающие лучины и столовые приборы, обломки деревяшек и булыжники с мостовой — вот, чем потчевали непрошеных гостей.

«Тяжелей всего увернуться от кусков разлагающейся плоти», — поняла Соткен, мечась по влажной брусчатке.

Ломти гнилого мяса, отрываемые жителями от собственных тел, сочились густой, отвратительной жижей: вонь вокруг стояла неописуемая.

— Этого мне всегда не хватало, — Скаидрис отлепил от щеки приклад калаша в глубоко вдохнул, наслаждаясь, — Но теперь я в полной мере ощущаю местную атмосферу.

В сознании Соткен возник образ высокого белобрысого парня, стоящего на концертной площадке перед сотнями своих фанатов. В руках у Ингви дохлая ворона и вокалист упоённо обнюхивает трупик, настраиваясь на волну. Она улучила момент и нежно чмокнула лива в грязную щёку.

Скаидрис слегка выдвинулся вперёд и, передвигаясь словно танцор: «шаг вперёд, вправо, влево, два шага назад, иии, раз-два-три, раз-два-три» — начал методичный отстрел зачумлённых мертвецов: головы тех разлетались, словно гнилые арбузы — зомби орали и мёрли, хихикая, но не кончались. А затем включили музыку.

— Я одна это слышу? — крикнула Соткен.

Источника, откуда раздавался тягучий гитарный рифф, щедро разбавленный партией заупокойных клавиш, не существовало: звук рождался в пространстве вокруг них.

— Нравится? — вопросил