Северина и Адский Кондор - Вера Александровна Петрук

куртки и принялась расстегивать рубашку Касьяна. В его глазах я видела свое отражение, то, как он жадно обшаривал взглядом мое тело. Сначала – мои обнаженные плечи, затем округлые груди, гладкий, плоский живот. Может, я обладала и не самыми привлекательными формами, но кое в чем уверена была. Этот его взгляд доставлял огромное наслаждение. Ожидание – оно необъяснимо и трепетно. Сердце колотилось, во рту пересохло. Когда я сглотнула, горло обожгло. Когда я последний раз делала это? С Егором. Егор простит. Он мертв, а я жива, и зов плоти сильнее разума.

Мистическое чувство, которое я испытала тогда в гостиной, когда мы играли в карты, теперь стало настолько острым, что моя кожа покрылась мурашками. Напряжение между ними потрескивало, горячо пульсировало под кожей.

– Я хочу тебя, – сказала я, не веря, что произнесла эти слова первой.

Его руки сдернули с меня ту самую сорочку, которая оставалась на мне под курткой. Касьян провел пальцами по моей обнаженной спине, обхватывая меня и прижимая к себе. Когда его язык оказался у меня во рту, я почти забыла, как меня зовут.

– Я тебя тоже, – произнес он между нервными вдохами, затем снова погрузил язык мне в рот.

– Только не надо кончать в меня, – остатки разума готовы были все испортить, но Касьян, не отрываясь, кивнул.

Когда его губы прошептали «да», я стянула с него штаны до лодыжек в отчаянном желании вкусить его. Я застонала прямо с ним во рту. Секунды растянулись в минуты. Опьяненная вожделением, я сосредоточилась на своем дыхании, перехватила его ствол рукой и спустилась к самому низу, затем быстро провела кулаком вверх и вниз под его стоны. Касьян вдруг зарычал, резко поднялся и толкнул меня на кровать, прильнув губами к моей груди. Его пальцы проникли в мою промежность, разжигая там пламя. Я сосредоточилась на дыхании и пульсации внизу живота, он же замер надо мной, вопросительно посмотрев в глаза. Я кивнула и взяв его, направила себе навстречу.

Воздух застрял в легких, отказываясь выходить. До чего же он был твердым. Я откинула голову, уже не сдерживая крик. Касьян сжал в кулак мои длинные волосы, его язык ласкал то одну мою грудь, то вторую, в то время как я покусывала его за шею. Он шипел и ласково неразборчиво бормотал.

Пламя свечи очерчивало изгибы его тела надо мной, бросая причудливую тень на стену. На какой-то миг показалось, что на мне сидел настоящий демон – демон любви. Ощутив невероятный жар, я нырнула за грань, в то время как он двигался вперед и назад, из стороны в сторону. Он бушевал и пылал внутри меня, а наши крики усиливались. Мне показалось, что это длилось вечно. Его пальцы вцепились в мои бедра, крепче прижимая меня, а я задрожала, бессвязно крича от невероятного первобытного чувства, которое нагрянуло, смело, растоптало, а потом возвысило и еще долго не отпускало. Уголки его губ поползли вверх, он приподнялся, а я завершила действие рукой, застонав, когда Касьян извергся на мои живот и грудь, нашептывая мое имя.

Бездыханные, мы распластались на кровати – каждый на своей половине. По моему телу еще пробегала дрожь от недавнего наслаждения. Не было никакого желания шевелиться, и у него, кажется, тоже. Его голова покоилась на моей груди, руки обнимали мое тело, ноги обхватывали мои ноги.

Я закрыла глаза, слушая биение его сердца, потом прижалась щекой к его волосам. Свеча догорела, погрузив комнату во мрак. Мне казалось, что тени шевелились вокруг нас в неподвижной темноте, но мне было все равно. Такого умиротворения я не испытывала давно и даже не стала сопротивляться, когда сон смежил мне веки. Только и подумала о том, что счастье неожиданно оказалось так рядом.

Меня разбудил солнечный свет, льющийся в окно, и грохот вертолета, который, казалось, завис прямо над крышей дома. Мгновенно проснувшись, я села в измятых простынях, чувствуя одновременно волнение и тревогу. Неужели Касьян сдержал слово? То, что вчера произошло, еще наполняло меня удовлетворением и негой. Само тело, кстати, требовало продолжения. В комнате я оказалась одна, зато на прикроватной тумбочке красовался новый букет из хвойных веток с какими-то сухоцветами. Как бы мягко намекнуть хозяину дома, что я не в восторге от елок, особенно после того, как пришлось провести в них половину ночи. Впрочем, пусть стоит. Я улыбнулась, вспомнив Касьяна. Мне было хорошо. Надеюсь, ему тоже.

Самого хозяина дома не оказалось, наверное, побежал встречать пилота.

Глупо было волноваться на его счет. Касьян мне помог, разволновался от того, что меня ранили, вот и привез в этот дом, а я уже нафантазировала черти что. Бедняга страдал психическим заболеванием, и я подумывала, не помочь ли с его братом, который мешал ему лечиться в специализированных клиниках. А то, что он припугнул Аллигатора и разобрался с наемниками, уничтожив связного, – что ж, мне было не привыкать начинать все заново. Я вдруг четко осознала, что буду скучать по Касьяну, кем бы он ни был в прошлом и настоящем. Жаль, что будущее с ним не виделось в однозначном свете. Впрочем, интуиция подсказывала, что рано или поздно он найдет меня – в Лесогорске или в другом городе. И, возможно, нам удастся начать все заново.

С такими далеко идущими мыслями я завернулась в простыню, подошла к окну и замерла, удивленно моргая. Вертолет и не думал опускаться. Спустив трап, он завис над лесной опушкой, куда вполне благополучно мог приземлиться, однако почему-то этого не делал. По трапу уже заканчивали спуск три фигуры, и я даже на расстоянии определила их, как женские. Вот последняя отцепилась от веревки, и вертолет взмыл, улетая. Хозяин дома, то есть, Касьян, которого еще пять минут назад мне хотелось называть моим, помахал пилоту, а потом бросился обнимать новеньких. Так тепло и горячо можно было встречать либо сестер, либо любовниц, причем я склонялась ко второму варианту.

Внутренний голос услужливо напомнил две сотни причин, почему Касьяна нужно было убить еще накануне. Или он мне сейчас снова скажет, что вертолет и девушки – галлюцинации?

– Северина, ты уже встала? – услышала я голос мерзавца. Подумав, что он все равно вломится ко мне в комнату вне зависимости от того, сплю я или нет, я решительно нырнула в гардероб, выудив оттуда какие-то джинсы и худи. В этом доме стабильно не водилось нижнего белья, и это начинало раздражать. В любом случае предстать перед девицами, голос которых уже слышался в кухне, в одной простыне