Начинай со своего дома - Екатерина Береславцева

– Как же ты ко мне попал? – прошептала я, поворачивая разными сторонами к свету, проникающему из щелей, львиную фигурку.

Цепочка, продетая сквозь еле заметное колечко на звериной голове, переливалась так ярко, как будто была сделана из солнечных лучей. Неужели золотая? Ни у кого из наших я не видела ничего подобного. Откуда же она взялась? И что мне теперь с ней делать? Выбросить от греха подальше? Я сжала фигурку в руке. Нет, мне почему-то не хотелось с ней расставаться. Но как же быть? Может быть, Ксеньке показать? И что я ей скажу? Так мол и так, дорогая подружка, пока я была без сознания, ударившись головой о стенку, какой-то добрый человек протащил меня через весь дом, сунул в руку это сокровище и испарился, будто его и не было. Ха-ха-ха, глупая романтичная бурёнка ты, скажет Ксенька, и будет права, между прочим! Возомнила себя девушкой из Каперны, а самой-то четвёртый десяток пошёл! Ладно, вариант с подругой отпадает. А если…

Что «если», я додумать не успела, потому что с другой стороны двери послышалась какая-то возня, быстрый топот ног по лестнице, громкие крики, и я, неосознанно нацепив на шею тонкую цепочку, выскочила наружу. Мимо меня пронеслась наша Томочка, вся в слезах. Следом за ней бежала взволнованная Настя. Я сделала было шаг за ними, но, боковым зрением заметив движение слева, остановилась. В дверях своего кабинета стоял Зимин и смотрел прямо на меня.

– Что случилось, Пётр Петрович? – спросила я.

– А с чего вы взяли, Александра, будто что-то случилось? – невозмутимо ответил он и слегка вскинул брови.

– Тамара Сизова… – мотнула я головой в сторону, – плакала…

– Идите на рабочее место, Александра! – поморщился шеф и развернулся ко мне спиной.

Я заколебалась – то ли броситься за Тамаркой, то ли последовать совету начальства. Выбрала второе. Узнаю у девчонок, что произошло, а там и буду решать. И поспешила наверх.

– Сашка, где ты ходишь? – прошипела мне менеджер Наташа, чей стол располагался рядом с моим. – Тут тако-о-ое!

– Бедная Томка, – жалостливо произнесла Зина.

Она сидела в моём кресле, подперев голову руками, и нервно кусала губы. В менеджерской собрались почти все наши сотрудницы, заполнив и без того небольшое помещение до отказа. Даже Мария Семёновна снизошла, значит, и правда произошло что-то из ряда вон выходящее.

– Что случилось, девки?

– Уволили нашу Тамарку, – выдохнула Софья, наш дизайнер, весьма импульсивная особа.

– Как? За что? – оторопела я.

– Да никто ничего не знает! – Зина сморщилась. – Томка, как оглашенная, к нам ворвалась, вещички свои схватила и умчалась. Настька только успела бросить, что, мол, шеф Тому уволил, ну и всё…

– Вообще-то я слышала кое-что, когда мимо кабинета шефа проходила, – нехотя призналась Марина, наш новый менеджер, – но, боюсь, эти обрывки фраз картину не дополнят.

– Что ты слышала? – спросила я.

– И молчала?! – это уже Зина ахнула.

– Как ты могла, Марина! – добавила Ксения.

– Мы тут голову ломаем, а она! – присоединилась ко всеобщему возмущению Софья.

– Да ну, девчат, я же говорю, ничего такого! – Марина покраснела. – Шеф по телефону орал на какого-то Владимира Филипповича, типа он его достал. Я, говорит, вам что, мальчик, что ли? Мне, говорит, ваши подозрения поперёк горла уже стоят. И с размаху трубку обо что-то ка-а-а-ак грохнет! А потом Тамарка, как ошпаренная, из кабинета выскочила. Вот и всё. Я так и не поняла, при чём тут этот доставучий тип и наша верстальщица?

– Вот это да, вот это пердимонокль! – присвистнула Ксенька. – Вован Филиппович и до шефа добрался! Чтобы Зимин повысил голос – такого за десять лет работы я не слышала! Бедная Томка… Запрёт теперь муженёк её в клетке двухэтажной каменной, и будет наша красавица томиться, аки узник…

– Так этот подозрительный тип – муж Сизовой, что ли? – дошло до Марины. – Он её что, к Петру Петровичу приревновал? С ума сойти!

– Он её даже к охраннику ревнует, которого сам же, между прочим, к жёнушке и приставил, – мрачно произнесла Наташа.

– Да-а-а, – уныло пробормотала Зина. – Добился своего Владимир Филиппович, теперь Томка вообще шагу из дома не сможет сделать.

– Да что он – зверь какой, что ли? – возмутилась Марина. – Слушайте, у вас у всех такой вид, как будто не двадцать первый век на улице, а дремучий домострой!

– Ты просто Вовика не знаешь, Мариш, – хмыкнула Ксенька, – иначе оптимизма твоего поубавилось бы. Странно ещё, что так долго у нас Тамарка продержалась, видно, вся Вселенная помогала ей в этом.

– Что целая Вселенная перед одним Вованом – тьфу! – плюнула на мой стол Зинаида.

– Эт точно, – хмуро поддакнула Наташа.

– Не может быть, чтобы Тамаре нельзя было помочь, – рассудительно сказала Мария Семёновна, все это время молча курившая у открытого окна. – Вы чересчур эмоциональны, друзья мои. Я думаю, что самый лучший выход – поговорить обо всём с Петром Петровичем. И этим я сейчас и займусь.

Она ловко придушила окурок в пепельнице, обвела всех спокойными светлыми глазами и вознамерилась было встать, но тут в спектакль вмешалась новая героиня.

– Не надо, Мария Семёновна! – сказала я твёрдо. – Не ходите.

– Ты что, Шурка? – удивилась Ксения. – Не хочешь помочь Тамаре?

– Ей не нужна наша помощь, – уверенным тоном заявила я.

У меня было чёткое убеждение, что ничего делать уже не нужно, всё решилось и без нас.

– Ну ты даёшь, Саш! – прищурилась Зина. – Не ожидала от тебя, если честно…

– Да поймите же! Томке не нужно помогать, потому что уже всё хорошо!

– Все хорошо? – переспросила Мария Семёновна, как-то странно посмотрев на меня.

– Да! – пылко воскликнула я, всё больше укрепляясь в своём знании. – И к Петру Петровичу идти не надо, потому что он сейчас придёт сюда сам!

– Тьфу, Шурка, опять твои фантазии, – недовольно поморщилась Ксенька.

– Придёт и скажет, – не отступала я от своего, – что никого он не увольняет, Владимир Филиппович извинился перед ним!

– Сизов? Извинился? – расхохоталась Ксения. – Ты себя слышишь вообще? Что ещё за конфабуляции? – моя подруга любит необычные словечки. – Девчонки, не обращайте внимания, наша Александра всегда была…

Узнать дальше о сложностях моего характера никто не успел, потому что за пределами нашей комнаты послышался посторонний шум. Кто-то, явно очень тяжёлый, поднимался по лестнице, громко скрипя старыми ступеньками. Я улыбнулась, наши дамы замерли. Через несколько секунд тревожное молчание прервалось стуком в дверь.

– Заходите, Пётр Петрович! – оглянувшись на меня, выпалила Ксения.

Конечно, мы все сразу же узнали характерную поступь шефа. На пороге показалась его грузная фигура. Лицо Петра Петровича было, по обыкновению своему, невозмутимым, взгляд твёрдым и цепким, а в руке он держал неизменный кожаный портфель.