В паутине под лестницей - Анна Чайка

− Люди, да еще и живые? Фу, какая гадость! − воскликнул он весело. − Начальница, ты ведь знаешь, что это против правил? И не надо так кричать, дамы. Вы и сами не красавицы, − Он демонстративно показал Злате с Никой язык. На его кончике бегали маленькие серые мокрицы. Это стало последней каплей.

− Что за фокусы? − взвизгнул Вовка, вооружаясь бутылкой с водой.

− Слушайте! Сейчас мы находимся под защитой места, где живут души мертвых. Гвидо − местный призрак, а тварь на улице − голодный паразит. И больше никаких вопросов, − скороговоркой выпалила Кора и подошла к напарнику. − Можешь прогнать жмора?

− А что мне за это будет?

− Я не стану включать поп-музыку у твоей каморки в час дня.

− Угрозы? Мило. Сразу виден деловой подход.

Гвидо ничуть не обиделся. Он еще раз показал язык застывшим сестрам и исчез. Кора посмотрела на место, где была его голова, задумавшись о потенциале призрака, что мог, хоть и ненадолго, но проникать в ее личную комнату.

Не таким ли образом когда-то была похищена ее заначка? Через маленькую ментальную трещинку, в которую вползал совсем необычный паук.

− Так ты не врала, − прошептала Злата. − Мертвые соседи, пытающиеся тебя прогнать и эти исчезновения…

Кора опомнилась.

− Да. И прости за это.

Настя снова выгнулась на постели и застонала. Под пергаментной кожей натянулись узлы мыщц. Теперь жмор звал ее с яростью и злобой. Звал своим настоящим голосом, от которого холодели внутренности.

Кора заметила, что окно ее спальни будто бы приблизилось к ограде, потянувшись вперед, как живое существо. И теперь она прекрасно видела, что из себя представляет этот паразит. Насколько он уродлив.

Кто-то за ее спиной судорожно охнул:

− Ну и страшила!

Жмор напоминал искалеченный труп. В нем еще угадывались человечьи черты, но они были настолько деформированы, что казались насмешкой над замыслом природы. Он был нескладен и худ. Руки и ноги вывернуты назад, туловище перевернуто и изогнуто горбом. Но главное − шары гнойно-желтых глаз. Они занимали большую часть вытянутой головы и гипнотизировали каждого, кто осмеливался в них смотреть.

Кора поняла, кого же жмор ей напомнил. Лошадь с библиотечной картины. Та же форма тела, то же неописуемое уродство.

Ты мне не нужна!

Ты порченная

Гнилая, как кости, на которых возникло это место

Отдай мою игрушку! − вопило существо в ее мыслях. Оно бегало вдоль незримой линии, пока сверху не спикировала огромная черная клякса.

И эффект близости исчез.

− Надо… отдать ему обещанное, − мертвенным голосом вдруг сказал Вовка, направившись к кровати, где лежала стонущая девушка.

Кора бросилась наперерез, но ее опередил Тимофей. Схватив друга за воротник, он скрутил его, сильно встряхнул. Остальные загипнотизировано следили за потасовкой.

− Я за ними прослежу, − пропыхтел Тим. − Делай, что должна.

Кора кивнула. Сыпанув у порога слой соли с рябиной и приказав витавшему рядом духу директора школы следить за ее комнатой, выбежала на улицу.

Снаружи развязалась кровавая драка. Гигантский ворон пикировал сверху на жмора, пытаясь поддеть его когтями. У Гвидо не осталось и следа от паучьих лап − лишь жвала по обеим сторонам клюва напоминали о его былой сущности. Жмор отбивался и шипел.

Кора вытащила банку с солью. Подбежала к воротам.

− Не подходи! − прокаркал ворон.

Но она видела, чувствовала, что силы его на исходе.

Тогда она выбежала наружу и, подгадав момент, высыпала смесь твари на бок. Жмор отряхнулся и повернул плоскую голову к Коре. Пульсирующая боль пронзила ее до кончиков пальцев. Холодный студень глаз лишал воли. Она слышала гневное карканье, хлюпанье воды в ушах − асфальт вдруг оказался прямо у лица.

Соль не подействовала.

Четырехногое существо встало над ней, подавляя своим взглядом. Вблизи украденный облик казался еще отвратительнее.

Через глазницы в ее разум вторглись кошмарные видения иных измерений. Бесконечный поток боли, застывший во времени, − и все это было домом для таких как жмор. Холодная реальность, преисполненная голодом и смертью. Сонмы ожидающих желтых глаз. Скрежет зубов, перетирающих кости в порошок, там, внизу, на самом дне…

Как же хочется

Хочется тепла и крови

Дай мне войти, и ты забудешь обо всем, что пережила за это короткое лето, − сказал ей жмор голосом матери.

Она почувствовала, что это правда. Если не сдаться, будет только хуже. Придут другие, те, с которыми никто не справиться. Здесь слишком много еды, чтобы эти… (непонятное слово?) прошли мимо. А так она сможет забыться в этом сладком забвении. Покончить со всем.

Искривленная ладонь надавила на живот. Жмор требовал сказать заветные слова: «Входи и бери, что желаемо».

Гвидо пытался оттащить его от смотрительницы, но давление на ребра лишь усилилась − и Кора закричала от боли. Образы дорогих ей людей сменялись незнакомцами, краски плыли, кожа горела…

Кожа горела.

Гвоздь. Настя.

Она напряглась, заставляя себя вернуться в этот мир, вернуться и закрыть глаза, разрывая порочную связь. Всего на миг − но у нее получилось. Жмор взвыл. Перекошенный рот исказился и треснул. Кора не дала ему отскочить, перехватив сжимавшую ее конечность и потянув на себя.

Каким же слабым он был. Картонка. Грязный холст, на котором извращенный разум пытался изобразить что-то живое.

Она схватилась за гвоздь всей ладонью и рывком воткнула его в морду жмора. Сила общежития вибрировала в пальцах. Жмор пытался отстраниться, но огромный ворон схватил его когтями за хребет, удерживая на месте.

Кора била, и била, и била, пока «талисман» целиком не вошел в глазницу врага. Раздался хлопок. Вместе с глазом лопнуло что-то еще. Пуповина, связывавшая его с Настей, порвалась. Потусторонний обитатель нижних миров содрогнулся, бросился к воротам и там обмяк. Жидкость вытекала из глазницы наружу смрадной струей.

Кора попыталась встать, но ее скрутил сильнейший спазм. Съеденное на обед рвалось наружу.

Гвидо отбросил пустую оболочку жмора прочь, где она продолжила исходить черным дымом и гнилостью, и протянул ей уже человеческую руку. Двери общежития распахнулись. К ним бежали перепуганные художники…