Воспоминания старого шамана. Путь волка - Хамархан Александр

«А что же ты умеешь делать?»

«Люблю я с деревом работать, и этим увлекаюсь. Телеги ремонтирую и утварь мелкую для дома. Сломалось ежели чего – исправлю. Однако дом построить не могу – нет навыка и знаний. Других просил, и сам работал на подхвате. И лодки я не делал никогда. Поможешь, навык мне освоить, тогда я буду, как отца родного до конца дней твоих кормить, поить и уважать! В почете будешь и в заботе. А если захвораешь, тогда я лекаря найму».

Подумал старый мастер и согласился взять отца в ученики, – караванщик неожиданно прервал рассказ. Он с места встал, угли пошевелил, чтоб не затухли, достал дрова сухие из-под влажного полога, и подбросил их в костер.

Ночной огонь не сильно торопился, раздумывал: принять дрова и разгореться, или задымить смолистым дымом.

Николай был пошустрей и помоложе. Он опустился на колени и начал раздувать костер. Получив свое почтение от людей, стихия стала разрастаться. Друг Николая подлил воды в котел, придвинул ближе к самому огню. Тот зашипел, разогреваясь закопченным боком. Путники продолжили неспешный разговор.

– И дальше? Что было потом? – интересовался Николай.

– А дальше было так. Мой батя, больше года, у мастера в учениках ходил. Бывало всякое за это время. Мастер на него сердился, бил по рукам, порой ругался, если отец ошибку допускал. Хотя, не выгнал, обучение до конца довел. И дом построили на пару, да не один, а несколько домов. Он показал, как лодки собирают, и хитростям столярным научил. Свой уникальный дар художника резного он бате моему отдал.

Сначала мастер сам все делал, показывая моему отцу. Попозже вместе делали, на равных. А дальше, хорошо поднаторев, отец все делал в одиночку, под руководством своего учителя. Случалось так, хворал наставник. Тогда работа ни на день не прекращалась, а целиком ложилась на отца. И жители довольны, оставались – достойную замену воспитал старик.

Основу хорошо отец освоил. А после мастер так сказал:

«Все, дальше сам! Теперь ты многое умеешь. И инструмент, который нужен, у тебя. Чего-то не понятно – не стесняйся, спроси, – не откажу, – как есть, отвечу. Еще хочу добавить от себя: ты к людям с уважением относись, чего бы в жизни не случилось. Раз человек пришел к тебе – он твой заказчик. Деньги принес в обмен на навыки твои. С ним не ругайся и не спорь – он прав всегда. Запомни эту истину и никогда не забывай. А я, пожалуй, закрываю мастерскую. Достаточно с меня, так Бог мне говорит. Теперь народ к тебе направлю. Со старыми заказами вот поработаю немного».

– И что тот мастер? – спросил уставший Николай.

– Держал он слово, мастер. Стал посылать людей к отцу. Отец, что нужно все собрал, и мастерскую подготовил, работу начал выполнять. Сдержал и он свое – взял старика домой. К мастеру, в отцовском доме, с почитанием относились: кормили и поили дорогого гостя. Во главу стола садили. Мы, дети, его дедом называли! Душевный был и мудрый человек.

– И как потом, что было дальше?

– А было так: здоровье у мастера – не то, что раньше. Он наконец-то успокоился, что ремесло надежно передал, закрылся окончательно, и отошел от дел. Старик заранее все сделал: с друзьями повидался, и попрощался со знакомыми. Однажды теплым ясным утром, старик ушел к далеким предкам. Его душа была чиста, а на лице улыбка, как будто у ребенка, представляешь?! Все выполнил, что нужно было человеку на Земле.

Тут закипел настой из трав. Караванщик котелок убрал с огня, травы туда добавил ароматной. Из глаз его уставших слезы потекли. Он рукавом утерся, – виду не подал, хотя в душе его возникла горечь. Он мастера особо помнил и любил. Возникла пауза в их разговоре. Каждый в это время думал о своем.

– История, однако, у твоего отца… – наконец-то молвил Николай. – Но как ты сам, что было у тебя за это время?

Путник успокоился немного и продолжил:

– Исколесили с караваном всю округу. В селения близкие мы быстро добирались. В дальние селения: дня три, неделю, – в одну сторону ходили, и столько же обратно возвращались.

Вся жизнь в пути, – насколько себя помню. Душа волнуется, а я за ней иду! Так и хожу по свету с караваном. В ней лошади с повозкой для меня, – как дом, а степи, горы и равнины – край родной!

– А в дальних переходах доводилось побывать? – уточнился Николай, потягивая чай из плошки.

– Бывал с большими караванами. Как-то, зимой, мы реку проходили, я для надежности вперед пошел. Продвинулся шагов с десяток, и собирался повернуть назад. Неосторожнонаступил, не услыхал, как лед трещит и провалился. Напарник, благо, рядом оказался, помог и не позволил мне пропасть. Он побежал, потом пошел тихонько, ну а потом пополз до края. Палку протянул, с веревкой на конце, чтоб я мог крепко ухватиться. И постепенно отползая, потянул на крепкий лед. Но лед ломался, и тогда, еще один товарищ нам помог. Они меня тянули, как сома из речки. Там было холодно, и ветер продувал насквозь. Я мокрый весь, замерз и даже льдом покрылся, и до своей телеги еле «дотянул». Залез в нее, переоделся, еще немного выпил для сугрева.

– А как вы переправились?

– Ту реку мы сумели перейти, только в другом месте, неглубоком. До ближнего селения целый день катились. Тогда я простудился и сильно заболел. Укутался в овечьи шкуры. Горел весь, лихорадило меня. Лишь чудом по пути не помер. Отшельник местный, – лекарь, меня спас. Костер развел, воды согрел, добавил трав каких-то, с ног до головы омыл. Потом обтер, укутал в теплую постель. Отвары делал, порошками, чаем травяным поил. Я пропотел всю ночь. Лекарь мне постель менял и снова кутал. Под утро жар прошел. Он день по-своему молился, на каком-то непонятном языке, жег благовония и кровь пускал. На следующее утро мне