Воспоминания старого шамана. Путь волка - Хамархан Александр

– И что же ты? – Николай его спросил.

– А что я? Для меня ведь дом родной, да пусть хоромы барские, – едино все – темница словно. Как думаю о местной жизни, приземлённой, тоска берет за душу. На месте, без движения, заболеть могу. Тесно моей душе, как телу взаперти.

– И что она тебе подсказывает?

– Душа – она такая… Полет ей нужен! Ты знаешь, много мест на свете, где я ни разу не бывал, да и, наверное, уже не буду! Недавно, на большом привале, думал как-то у костра:

Эх, если бы Господь позволил увидеть все, что есть на свете! Но для того, наверное, трех жизни мало будет. Как я смогу так долго жить?

Как же завидую всем мореходам, путешественникам! Бывают в разных странах, с людьми общаются, и смысл иной находят!

– А в чем тот смысл? – интересовался Николай. – Зачем все время двигаться куда-то, в опасность жизнь свою ввергать? Дом есть, семья и дети у тебя. Ты сам мне только что об этом говорил. Случись чего, тогда что будет с ними?

– Да дети взрослые уже. Спокойно позаботятся и о себе, и о моей семье, и внуков тоже воспитают. Да и причем они вообще? Я пожил ради них, и испытаний натерпелся, и хлеб мне доставался нелегко. Сейчас, вот, для себя немного хочется пожить.

– Ну, так живи, кто тебе мешает? – пытался Николай товарища понять.

– Не могу я жить так, не могу: скотину разводить и землю сеять! И ремесло оседлое – не для меня. Так понимаю, – чтоб оценить оседлость – родиться надо, желательно, оседлым и в ремесленной семье!

– Тогда скажи про ремесло, чего ты знаешь? – Николай спросил товарища.

– Вот землепашец, например, – он землю понимает. По сроку пашет, когда нужно – боронит. Он семя в почву садит, поливает, заботится он своей о земле. А в благодарность, за труды, земля, огромным урожаем, одаривает сына своего! Нет слаще землепашцу, чем своим хозяйством жить. Он от сохи пошел, своих отца и мать, природу, восславляет. Есть мастера ремесленные в поселении. Сапожник – сапоги пошьет, портной – кафтан раскроит. Плотник и кузнец, харчевник, пекарь – каждый ремеслом своим живет!

Другой пример – пастух. Пасет овец с утра до вечера и ночи. Везде исходит на ногах, – округу поизучит. Нравится ему все настоящее, все то, что от природы: цветы, трава и знойная жара, и запахи приятные, и испарения от земли. Ручьи и речки, горные, бурлят на летнем солнце, они по всей долине жизнь свою несут!

Колодец сделал человек, где есть вода для стада. Он с овцами свой ищет путь и, как ни странно, различает каждую в лицо. Собаки, от волков предупреждают, его животных берегут.… Не жизнь, а красота! – Ну что ты тут еще добавишь! – караванщик улыбнулся.

– Ты хорошо мне за других сказал! А как же сам? – удивился Николай.

– А вот меня… а я…? – тут караванщик стушевался. – Ну не моё, пойми, – корнями обрастать. Я не могу на месте оставаться долго. Влечет неведомая сила, душу мою тянет в горы! Мне б хоть одним глазком на них взглянуть! Дух мой – всегда в движении пребывает!

Сам понимаю, что придет когда-то срок, так я в пути, счастливый, и помру, – он посмотрел наверх, туда, где солнце отражалось от белых ледниковых пиков. Там вихри разгулялись сильно, так реагируя на речи человека. Затягивали силуэты гор, не оставляя в облаках следов и ни каких других воспоминаний.

Духи услышали его и тут же начали свою игру. Стихии спорили друг с другом, – вовлекались в непримиримую борьбу. Совсем недавно ясный летний день, вдруг превратился в пасмурный и хмурый вечер. А здесь, снизу, пока еще был полный штиль.

– Меняется погода! – заметил караванщик. Он переносицу рукой потер и пальцами массировал уставшие глаза. – Нам хорошо бы место для ночлега подыскать, пока еще не поздно и светло, – проговорил он и направился к своей телеге. Лошадь, тянувшая обоз, сравнялась с ним, и вместе они продолжили неспешное движение.

Наследие мастера

Мастер ремесленный – словно художник,

В выбранном деле себя он находит.

Навыком предков, душой вдохновенный,

В обыденной жизни – шедевры творит!

(Из жизни Мастера)

Ведомый Колей караван шел к лесу. Туда, где можно было на «ночевку встать». Клубы от пыли в воздухе витали, колесами, копытами животных поднимались. Совсем недалеко бежал большой ручей.

– Хорошее ты место выбрал! – караванщик пожилой ведущего хвалил. – Все рядом есть – и лес, и речка.

Погонщики расставили телеги, в порядке, чтоб можно было ночевать. Распрягли своих коней, водой их напоили и оставили пастись. Сами стали, в это время, заготавливать дрова – благо, сухих поваленных деревьев много.

Небо нахмурилось, стемнело и грозилось разразиться сильным ливнем. Облака сгустились в большие грозовые тучи. Где-то, далеко, уже сверкали молнии, освещали вспышками вечерний горизонт. Спустя мгновения, многоголосыми раскатами, стал доноситься сильный гром. Запах появился свежести и влаги, и духоты одновременно.

Николай развел костер. Караванщик из ручья принес воды. Повесил котелок на крепкую рогатину. Наспех пищу приготовил. Товарищи поужинали, немного пообщались у костра, и разошлись, каждый по своим делам. Смеркалось. Лошадей привязывали на ночь, каждую к своей телеге. Путники по двое разделились, чтоб в одиночку ненароком не заснуть. Ночью нужно быть внимательным – поддерживать костер. Мало ли опасностей в таком лесу – от диких хищников и до разбойников.

После заката холодало незаметно.