Кровь Геркулеса - Жасмин Мас

Дрекс вытягивает руку, красное сияние в тумане, трое парней падают на колени и кричат от боли.

– Но ты, – Патро испепелял меня взглядом, – бессильна. Честно говоря, я удивлен, что ты пережила первые две недели, и до сих пор не верю, что все это не было одной большой гребаной случайностью.

Все мое существование – случайность.

Каким-то образом моя жизнь бросает вызов всем математическим шансам, и всегда становится только хуже.

– Может быть, – медленно произнесла я, – я не… переживу следующую неделю.

Потребовалось несколько секунд, чтобы они поняли смысл сказанного.

В глазах Патро сверкнул злой огонек.

– Ты все еще угрожаешь нам? – Он склонился к столу. Ахиллес сжал кулаки.

В голове заиграла зловещая мелодия.

Впервые в жизни я чувствовала себя опасной, словно играла с зажженной спичкой над разлитым бензином.

Вот какая на вкус власть.

Мне нравилось.

Ахиллес разжал кулак и положил руку на плечо Патро. Он потянул его назад и принялся успокаивающе гладить по спине.

Патро выпрямился.

– Даже не думай, мать твою, испоганить все, что мы…

Бум.

Из коридора в кухню повалил дым.

Отлично, еще один Спартанец телепортировался в дом. Это, наверное, те тупые врачи. Надеюсь, они еще живы.

В кухню вошла высокая фигура в рваном черном плаще.

– Милые, я дома, – саркастически пропел хриплый мужской голос.

Нет.

Я боялась моргнуть.

Пошевелиться.

Вдохнуть.

Скрытая капюшоном голова новоприбывшего задевала потолок. Ростом и обхватом плеч он мог посоперничать с Ахиллесом и Августом.

– Что ж, – мрачно усмехнулся он. – Выглядит уютно.

Пожалуйста, Боже, убей меня.

И как можно скорее.

Харон – Охотник, один из двух существующих в мире наследников-Хтоников, сын Артемиды и Эребуса, наполовину существо, убийца Кристоса – снял свой темный капюшон.

Серебряная корона с рубинами красовалась на взъерошенных черных волосах.

Я сглотнула.

В серо-голубых, словно лед, глазах плясало пламя, на бледной коже залегли тени, сильнее подчеркивая острые, словно лезвия, скулы.

Красота Патро была классической, а привлекательность Харона пугала.

Он улыбался, сверкая белыми зубами, с тем же злобным выражением, что и в момент утопления Кристоса.

От него пахло сильным ливнем. Солью с примесью дождя. Ураганом.

Смертью.

– Мы тебя не ждали, – удивленно произнес Патро. – Ты пришел пожаловаться на новый закон о браке? И ты, и Август в силу возраста должны связать себя узами брака в этом году. Что будешь делать?

Харон мрачно улыбнулся.

– О, я не переживаю. Думаю, я нашел… решение.

– Какое? – спросил Патро. – Они наложили запрет на всех. Лазеек нет. ■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■ Остаются только Олимпийцы и существа, но все подходящие кандидатуры Олимпийцы уже успели прикарманить себе.

– ■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■ – со зловещим смешком спросил Харон. – ■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■

Патро пожал плечами, но на его щеках проступил темный румянец.

Я сглотнула.

Патро недостаточно кровожаден для него? С кем он общается, на ком хочет жениться? На Сатане?

Харон небрежно оперся бедром о край столешницы и взял пирожное.

– Скажем так, есть одна лазейка. Мне кое-кто приглянулся. Можно даже сказать, что я становлюсь одержимым.

Эм, почему он смотрит на меня?

Его плащ распахнулся, и на шее стала видна татуировка «Furia».

В общепринятом употреблении слово значило «ярость», но я встречала и другой перевод, только не могла вспомнить. Что-то из сленга.

Значение крутилось на языке и сводило меня с ума.

Шелковистая белая рубашка обтягивала широкую грудь Харона, и пуговицы с голубыми бриллиантами сверкали на солнце, едва удерживая опасно натянувшуюся ткань.

На мускулистых бедрах виднелись кобуры для пистолетов и ножа. Дорогие брюки сидели идеально по фигуре.

Кинжал покрывала свежая кровь.

Зазнобе Харона, кем бы она ни была, нужно было срочно ■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■

– Что я пропустил? – медленно спросил Харон.

– Алекс тут… – медленно произнес Патро.

Я в ужасе посмотрела на своего наставника. Почему он привлекает ко мне внимание? Помогите?

– …решила нам угрожать, – договорил Патро, злобно ухмыляясь. – Она сказала, что собирается специально умереть, чтобы мы не смогли стать генералами.

Я прикусила нижнюю губу и почувствовала металлический привкус.

Харон тщательно прожевал.

– Неужели? – медленно спросил он, его хриплый голос гулко разносился по комнате, словно предупреждение. – Как… интересно.

Сознание услужливо подкинуло образы кровавых брызг, слетающих с клыков хищника, пирующего моим трупом.

Выражение лица Харона было бесстрастным, слишком бесстрастным. Под маской спокойствия бурлило что-то злое.

В нем чувствовалась свирепость, словно лишь одно неверное движение могло сорвать с него фасад цивилизованности и пробудить убийственную ярость.

– Я п-пошутила, – я выдавила из себя жалкий смешок.

Харон сглотнул, и слова заклокотали в его горле.

– Надеюсь, что так, – тихо сказал он, слизывая сахар с большого пальца.

Его ногти были выкрашены в черный цвет, а на правой руке красовалась татуировка в виде скелета.

Взгляд льдисто-голубых глаз задержался на мне.

По моему телу пробежали мурашки.

Он смотрел на меня так пристально, словно желал заглянуть в самую душу.

Я потупилась, глядя в стол, шея зудела под тяжестью его жестокого взгляда, а перед глазами промелькнула вся моя жизнь.

– Аид, – спокойно сказал Харон, – хочет, чтобы я обсудил с вами двумя поступившую информацию и стратегию передвижения Титанов, прежде чем мы отправимся на следующую миссию.

Он говорит об Ассамблее смерти.

– Следующие несколько дней я проведу в своей комнате в вашем чудесном сарае, – добавил он. – Пока мой напарник занят другими делами.

Сарай? Это самый красивый дом, который я когда-либо видела. Видел бы он, где я жила.

Мои наставники встали, заскрипев стульями.

Я продолжила сидеть, только наклонила голову немного в сторону, чтобы они оставались в поле моего зрения.

Патро отвесил глубокий поклон Харону.

– Мы рады вашей компании – мы живем, чтобы служить вам, о ужасный, – сказал он голосом, полным почтения. – Не все из нас могут жить на вилле, как вы.

Я удивленно открыла рот.

Они поклоняются ему, потому что он наследник? Разве Харону не двадцать шесть? Он же всего на несколько лет старше Патро.

Патро разразился смехом, а Харон закатил глаза.

Он пошутил.

Кто бы мог веселиться с чудовищем?

– Как тебе жизнь почтенного наследника? – насмешливо спросил Патро. – Я слышал, что из-за гребаного закона о браке в этом году ты самый завидный холостяк в высшем обществе. ■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■ Я слышал, что некоторые существа тебя преследуют.

Харон сжал челюсти.

– ■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■■

Не смотреть тебе в глаза кажется очень разумным.

Как и выйти замуж за богатого, чтобы больше не бояться голода.

Я бы так и сделала.

– Погоди, – Патро насмешливо охнул, – но ведь их мамы и папы Олимпийцы сказали им, что они особенные.

Оба мужчины рассмеялись.

Я прищурилась, пытаясь понять, действительно ли родители так