Нетороплив наш тлен - Брайан Смит

Ной успел переступить порог, когда заметил, что она сидит в его кресле-качалке. Он тут же обругал себя за глупость и беспечность, потому что забыл проверить территорию вокруг хижины перед тем, как ее покинуть. Эта глупая ошибка могла стоить ему жизни.

Однако у девушки не было оружия, если только она его не скрывала. Судя по росту и хрупкому телосложению, физической угрозы от нее тоже не могло исходить. Быстрый осмотр поляны подтвердил, что гостья была одна. Это не оправдывало его беспечности, но потрясение от того, что рядом с ним, после стольких лет, есть еще одна живая душа, быстро смыло горечь допущенной оплошности.

Гостья передвинула кресло к краю крыльца и медленно в нем раскачивалась. Хотя Ной не видел ее лица, он был почему-то уверен, что она очень молода. Ее идеально прямые длинные черные волосы, без единой седой пряди, спускались на хрупкие плечи. Время шло, а девушка продолжала раскачиваться, не обращая на него никакого внимания, хотя слышала скрип открывшейся позади нее двери и тяжелую поступь хозяина хижины.

Ной уже несколько минут молча смотрел на нее, но так и не смог избавиться от шока. Ему было трудно убедить себя, что она настоящая, и он продолжал думать, что девушка вот-вот исчезнет, станет полупрозрачной и растворится, словно призрак из старых фильмов. Но этого не происходило, и Ной нахмурился, когда его стало беспокоить какое-то смутное чувство.

У него округлились глаза.

Ее волосы... в них было что-то знакомое.

Ной покачал головой: «Нет. Этого не может быть».

С трудом сглотнув, он, замешкавшись на мгновение, с усилием выдавил одно-единственное, едва слышное слово:

— Обри?

Ответом стал короткий смешок. Один в один тот, что он слышал накануне вечером.

Собравшись с духом, Ной приблизился к девушке. Встав в паре футов справа, всмотрелся в ее лицо. Сердце бешено заколотилось, когда он понял, что оказался прав.

Его сестра наконец вернулась домой.

— Обри... Я...

Она покачала головой, глядя прямо перед собой и, судя по всему, не испытывая желания обратить взгляд на брата.

— Да, это я, твоя милая сестра. Удивлен?

Ной и представить себе не мог более значительного преуменьшения. Он не знал, что сказать, хотя догадывался, что вопрос, скорее всего, риторический.

— Ты, наверное, хочешь знать, где я была все это время, чем занималась.

Ной опять растерялся и промолчал. Чувства бурлили, и он никак не мог взять себя в руки. Столько лет он считал, что она погибла, теперь ему следовало радоваться неожиданному воссоединению, вопить от счастья, схватить ее и обнять так крепко, чтобы у нее захватило дыхание. На деле же он смутился и совсем не хотел ее касаться.

Обри снова рассмеялась. На этот раз в ее смехе было что-то гадкое.

— Ты так и не пошел искать нас с папой.

— Это нечестно, Обри. Я понятия не имел, где искать, ни черта не знал, куда папа тебя повез. Да я был уверен, что вы оба мертвы.

Она хмыкнула.

— Ты говорил себе это, чтобы спокойно спать по ночам?

— Но это правда.

Наконец она обратила на него взгляд. Светло-голубые глаза глубоко запали, болезненная бледность выдавала человека, давно не видевшего солнечного света. Одета Обри была в старое черное платье, видавшее лучшие времена, и ветхие грязные кроссовки. Некоторые швы на сильно потрепанном платье начали расходиться.

— Мне все равно, и я здесь не для того, чтобы с тобой спорить. Просто хотела вернуться и посмотреть, здесь ли ты еще. Поскольку, если б ты умер или типа того, я бы тебя простила. Но ты выглядишь вполне здоровым, Ной.

Ной почувствовал, как по щеке у него скатилась слеза.

— Обри...

— Не плачь по мне, братец. Теперь, когда я знаю, что ты жив, я буду двигаться дальше. Может, мы еще увидимся, а может, и нет. — Ее взгляд скользнул по пустой поляне. — Скорее всего, нет.

— Тебе лучше остаться со мной.

Обри покачала головой:

— Нет. Ты не захочешь, поверь мне. Однажды ночью я могу убить тебя, пока ты будешь спать.

Они оба молчали несколько минут, наблюдая за тем, как восход окрашивает долину в яркие цвета. Несмотря на заявленное намерение двигаться дальше, Обри оставалась в кресле. В это утро Ною было не до великолепия природы. Жестокие слова сестры смели все его смятение. Из глаз лились слезы, чувство вины терзало сердце.

— Прости. Ты права. Я должен был пойти искать тебя.

Она кивнула:

— Да. Должен был.

— Хотя бы расскажи мне, что с тобой случилось. Папа...

Он замолчал, проглотив остаток фразы.

— Да. Он умер спустя час после того, как ты в последний раз его видел.

Обри произнесла это холодным, совершенно бесчувственным тоном. Ее взгляд был отрешенным, будто мыслями она находилась где-то далеко. Ною впервые захотелось коснуться сестры, как-то ее утешить, но он не стал этого делать, зная, что подобный жест будет нежеланным.

— Из гор мы выбрались очень быстро. Папа несся по пустой дороге как сумасшедший. Но шоссе отсюда до Ноксвилла — совершенно другое дело. Хаос. Бесконечная пробка из разбитых машин. И орды гребаных мертвецов.

Ной покачал головой. Почти так он себе это и представлял.

— Вам следовало вернуться.

— Мы не должны были уезжать, но папу было не переубедить. Он сделал бы все что угодно, чтобы я поправилась. – Едва заметная улыбка коснулась уголков ее губ и тут же исчезла. – Мы проехали пару миль сквозь этот ад, а потом какой-то тип в патрульной машине перегородил нам дорогу. Мы думали, что он собирается помочь, но на самом деле он просто хотел добраться до меня.