Кодекс Суперзлодея - Сергей Шилов

Алиса опасливо смотрела на пробирку, не торопясь отвечать. Но по её лицу и так всё было видно. В том, что в пробирке примерно то, о чём говорил гость, она не сомневалась. Уж на это её способностей определять правду, хватало.

— Правильно, немного, — продолжил я. — Вот только, знаете, в чём основной цимес шутки? Если основываться на переведённых записях последнего учёного того мира, который работал как раз над вакциной для предотвращения заражения своих сограждан в зомби… То вакцинированные люди сильно сдавали в своём и так не слишком могучем интеллекте. Понимаете? Это же тройная выгода!

Первое — заработок триллиона долларов на вакцинах.

Второе — снижение интеллекта у основной массы человечества и установление всемирной демократии.

Третье — полное разделение оставшегося в живых общества на касты правителей и получившего массу прививок плебса.

— …

— Да шучу я, успокойтесь. Никакого расслоения на касты не будет. Весь наш мир станет одной большой аномальной зоной. И все вместе мы будем новой частью Астрала! Правда, на зомби-уровне… вам не смешно?

— Честно говоря, нет. Может лучше уничтожить этот вирус, пока не поздно?

— Если Леди этого хочет, — кладу капсулу на стоящий, между нами, столик, и разбиваю быстрым, так чтобы не запачкаться, ударом ребра ладони. Её содержимое разливается чёрной лужей, она вскипает, плавит стол и исчезает, оставив за собой один чёрный пепел. — Извините за стол, но, думаю, это посильная жертва, ради спасения мира?

— Вы же выпустили вирус?!

— Нет, при контакте с воздухом кровь этого вида зомби превращается в кислоту и уничтожает все содержащиеся в ней вирусы. Если бы не этот механизм саморегуляции, они бы захватили все миры, где появлялись из аномалий. А так, для зомби-апокалипсиса нужна совместная работа множества учёных вирусологов. По-моему, всё честно. Мир, который захочет приложить такие усилия для своего уничтожения, существовать не должен.

Что касается Астрала, то он всегда готов предложить мирам всё необходимое для их такого страшного в своей глупости самоубийства.

Вот и получается, что насколько долго мы будем жить, зависит от того, когда наши власти захотят это использовать. Ведь насколько я знаю человечество, всё, что надо для собственного уничтожения мы уже давно получили и исследуем в попытке понять, как погибнуть с максимально возможной выгодой. Думаю, мы можем прекратить своё существование в любой момент. А это значит, что главное, не когда мы умрём, а как проживём оставшееся время.

— И что вы посоветуете нашим зрителям?

— Не будьте слишком серьёзны.

Эпилог

Грёбаный Макс Фрай! — подумал Шутник. Нет, то, что он попал в другой мир, было отличной новостью. Ну как отличной. По сравнению с тем, чтобы на собственном опыте узнать, что такое небытие, любая новость будет отличной. Но, могло бы быть и получше. Например, реинкарнировать в новом мире, как простой человек, пусть и в обременённой долгами семье, с умершими родителями и младшей сестрой. Что уж говорить о роскоши оказаться последним в роду с полными карманами магических плюшек, ну или врагов, из которых эти плюшки можно было бы выбить…

Да даже перенестись в другой мир в виде призрака, вот как сейчас, и то было бы нормальным исходом. Призраки тоже люди, хотя и бывшие. Но стать призраком с синдромом Макса Фрая, который вернулся из своей версии Лимба и обнаружил, что мир в шоке оттого, что он есть и очень хочет, чтобы его не стало…

Хотя нет, — вспомнил Шутник, — эта грёбаная самосозданная тульпа всё выдумала, и никакой мир её не отвергал. А вот он, на собственной призрачной шкуре испытывает, что это такое, когда целый мир отвергает твоё существование.

Такими темпами, — понял он, наблюдая, как рассеивается его призрачная энергия, я через пять минут исчезну с концами. Чтобы на моём месте сделал Акиро? Он наверняка бы сказал, что раз перед смертью Вселенная даёт тебе пять минут, значит, где-то в пределах досягаемости этого времени есть способ твоего спасения. Иначе всё не имеет смысла. А даже если спасения нет, то нужно верить, или хотя бы действовать так, как будто оно есть. Ибо бездействие — это единственное, что лишено смысла.

Приняв решение, Шутник огляделся и быстро понял две вещи. Первое — судя по знакомым по памяти Акиро башням, он на Красной площади. Ничего удивительного, если вспомнить, в каких местах Астралу легче всего пробивать себе дорогу в реальность. А здесь долгое время было главное сосредоточение энергии всей страны. Особенно если учесть, что его центром была мумия, то по количеству некроэнергии это место могло переплюнуть все египетские пирамиды, вместе взятые.

Второе — учитывая, как его корёжит, он попал не в какой-то рандомный мир, ещё существующий только потому, что его обитателям нужна Россия, а в тот самый, изначальный для него и его ближайшего родственника, мир. Мир, где живёт создатель, создавшей его тульпы. Это означало много чего, но главный вывод таков: в этом мире нет Астрала. Соответственно, именно поэтому в своём призрачном состоянии он тут долго продержаться и не может.

Но это давало шанс. Если использовать всю оставшуюся в нём энергию, пока она не разлетелась по энергетически бедному воздушному пространству, то можно создать одну маленькую аномалию. И если люди не уничтожат её сразу, то со временем, в этот мир придёт Астрал. Пусть чуть-чуть, пусть только приоткроется щель, но этого хватит, чтобы он смог убраться отсюда. А если всё пойдёт слишком хорошо, то он уйдёт в Астрал вместе со всем этим миром.

Конечно, просуществовать всё это время в нестабильной, могущей в любой момент схлопнуться аномалии, тот ещё квест, но другого выхода нет. А если нет, то и сомневаться нечего.

И даже выбирать, какую именно аномалию создать, не нужно. Не потому, что мало времени, а потому что выбора нет. Из переведённого труда карлика, названного Акирой, Игорем, Шутник помнил формулу передачи своей аурной энергии трупу для создания необычного, могущего поглощать заготовленную для него энергию, зомби. А тут рядом, как раз есть мумия, подключённая, если он правильно помнил, к громадному резервуару энергии, созданному приходящими к ней на поклонение туристов.

Прошло почти полминуты. Шутник принял решение и понимал, что колебаться в его ситуации, непозволительная роскошь. Единственное, что его беспокоило — смутное ощущение, что он что-то забыл. Потратив ещё четыре секунды, он понял, что