Бархатный Элвис - Грег Ф. Гифьюн

«Не думал, что это станет сюрпризом. Не то чтобы тебя не было рядом».

Он был прав, я должен был догадаться.

«Да», — тихо сказал я.

Он протянул мне одну из своих больших рук. «Береги себя».

«И ты тоже». Я поднял свою обмотанную руку. Рукопожатие не состоялось.

Как только я вышел, застонав от боли, и закрыл дверь, из его стереосистемы зазвучала мелодия DIO. Прежде чем я успел помахать рукой на прощание или сказать что-нибудь еще, Телли отъехал и скрылся.

Я стоял там еще некоторое время, даже когда он уехал и я остался один в темноте.

Через несколько минут я вышел из дома Крэша, погрузил бархатную картину в багажник и на машине Адель отправился в мотель.

Когда я приехал туда, я ждал на стоянке и все воспринимал как должное. У меня все еще была паранойя, что кто-то может появиться из темноты, все еще отслеживая мои шаги, хотя я знал, что больше не осталось никого, кто мог бы придраться ко мне.

Мой телефон начал разрываться от сообщений и звонков от Адель. Я опаздывал.

Бумажное полотенце, которое я прижимал к глазу, промокло, поэтому я выбросил его в окно, выдернул из рулона еще несколько листов и прижал их к ране. Прижав рулон к руке, я вылез из машины и, ковыляя, добрался до комнаты, где мы оставили Молли.

Сквозь занавески одинокого окна виднелся свет, но он был тусклым и мерцающим, так что, скорее всего, исходил от телевизора. Когда на мой телефон пришла очередная серия сообщений от Адель, я выключил его и тихонько постучал в дверь.

Изнутри донеслось приглушенное «Кто там?».

«Это я, Санни», — сказал я. «Открой».

За звуком открывающихся замков последовал звук распахивающейся двери, и Молли предстала перед нами полностью одетая и выглядящая такой же растрепанной, какой мы ее оставили. «Господи», — сказала она, глядя на меня расширенными глазами.

Я знал, что выгляжу не лучшим образом: окровавленные бумажные салфетки и кровь по всему телу. К тому же у меня уже начали появляться синяки, и я уверен, что представлял собой весьма примечательное зрелище. «Нам нужно идти, — сказал я, — но сначала я хочу зайти на минутку».

Она посмотрела куда-то мимо меня. «Где Крэш?»

«С ним все в порядке, он дома», — соврал я. «Я отвезу тебя на автобусную станцию».

Ее глаза уставились на меня. Они были красными, но не от травы. Она плакала. Очень много. «Кевин-Кит?» — спросила она тоненьким голоском.

Я медленно покачал головой: «Нет».

Она немного съежилась прямо у меня на глазах, ее живот прогнулся внутрь, словно ее ударили в живот. Не говоря больше ни слова, она отвернулась и побрела обратно в комнату.

Я последовал за ней, закрыл дверь и запер ее за собой.

Молли присела на край кровати. Ребенок был повержен. «Что с тобой случилось?» — спросила она.

Я прошел в соседнюю ванную комнату и, как только увидел себя в зеркале над раковиной, пожалел, что сделал это. «Меня сбил поезд», — сказал я.

«Правда?» — спросила она из другой комнаты.

Я убрал бумажное полотенце с раны, чтобы взглянуть на нее в зеркало. Кровотечение почти прекратилось, но рана выглядела ужасно и явно требовала наложения нескольких швов. У меня были царапины и синяки по всему лицу и шее, кровь вокруг глаз, кольцо крови вокруг рта и широкая полоса, сбегающая по подбородку к горлу. Кровь из носа давно перестала идти, но обе ноздри были заляпаны засохшей кровью. Одно из моих ушей тоже было залито кровью. Моя рубашка была так окровавлена, что казалось, будто в меня стреляли.

Голова все еще раскалывалась, каждый дюйм болел, но я снял рубашку, выжал кровь в раковине, потом отбросил ее в сторону на стойку и немного попускал воду, пока она не стала теплой. С помощью бумажных полотенец я привел себя в порядок, а затем проверил, не расшатались ли у меня зубы.

Подержав рубашку под струей воды, я прополоскал ее как мог, затем выжал и надел обратно. Я все еще выглядел как дерьмо, но, за исключением раны над глазом и пятен на рубашке, по крайней мере, большая часть крови исчезла.

Поменяв бумажные полотенца на свежие, я потуже завязал платок на руке, взял рулон полотенец и, пошатываясь, вышел из ванной. Молли все еще сидела у изножья кровати, ссутулившись, и выглядела так, будто могла упасть в любую секунду. «Нам пора идти», — сказал я. «Я должен забрать тебя отсюда. Все закончилось, и ты больше не должна волноваться, но ты должна уйти, понимаешь?»

«Но я же сказала тебе, что автобусов не будет до утра».

"Я знаю, но мне нужно сделать еще кое-что, так что я тебя сейчас оставлю, хорошо? Ты решишь, куда хочешь поехать, и через несколько часов будешь в пути, и все это останется позади».

Молли посмотрела на меня своими печальными глазами. «Это никогда не останется позади, Сонни. Никогда».

«Все наладится», — сказал я ей. «Это займет много времени, но это произойдет».

«Ты выглядишь так, будто тебе пора в больницу».

«Мне стало лучше».

«Крэш тоже умер?»

«Нет».

«Почему его здесь нет?»

«Он в больнице».

«Ты солгал».

«Мне жаль».

«С ним все будет в порядке?»

Я кивнул.

«Я больше не увижу его?» — спросила она.

«Нет».

Молли вытерла слезы с глаз. «Я хочу поехать в Кали».

«Мы посадим тебя на автобус до Лос-Анджелеса. Ты сможешь начать все сначала».

«Я буду совсем одна».

«Все будет хорошо». Я не был уверен, что так и будет, но говорить ей об этом было бессмысленно. «Просто будь осторожна там. И выбирай парней получше».

«Кевин-Кит умер за меня. Я всегда буду любить этого