Адское пламя - Алиса Джукич

– А то, что Повелитель Смерти вздумает на мне жениться?

Кайлан мотнул головой, и ворох брызг упал мне на лицо.

– Аваддон поклялся защищать вас как ценное оружие преисподней. Тогда мне были неведомы истинные причины его заинтересованности. Слишком много загадок окутывает вашу семью, Адель Грей.

– К слову, о семье. Почему я вдруг заговорила на демоническом языке во время оргии? Не сказать, что была поражена происходящим настолько, чтобы выдать енохианский[16]. – Я запрокинула голову, чтобы от меня не ускользнуло любое изменение в мимике Кайлана.

– Это ангельское наречие.

Стук сердца отдался глухим ударом в грудной клетке.

– Ангельское? – переспросила я.

Кайлан не спешил отвечать, дожидаясь, пока все грани картины соединятся воедино. Вспомнив, что слышала подобный язык лишь от Повелителя Смерти и Люцифера, я понимающе закивала. Оба демона пали с Небес, но этот факт не объяснял моего резко приобретенного умения лингвиста.

– Ваш отец – один из архангелов. Не ошибусь, если скажу, что вы и сами об этом догадались, – решил помочь с головоломкой Селье.

Я слишком шумно втянула воздух носом.

– Имя?

– Гавриил. Он всегда был близок с людьми.

– В поместье Франсбурга вы говорили, что не знаете личности моего отца.

– Я и не знал, пока не вскрылись подробности, – поправил Кайлан, не позволив уличить его в очередной лжи. – Вы помните свое детство?

Задумавшись, я постукивала пальцем по колену в воде. В моих далеких воспоминаниях жила мама: мы вместе играли в замке, я слушала ее сладкое пение в саду и гуляла с ней по мрачным площадям Абракса. Помнила, как она тяжело «заболела» и однажды утром не проснулась. Тогда жизнь изменилась, потеряв краски. Радостные дни стали серыми и тоскливыми, точно погода Франсбурга.

– Помню. В нем не было ничего необычного. Если вы вдруг ожидали, что в колыбель меня укладывали существа с нимбом.

Кайлан хохотнул.

– Я не про это. Аваддон говорил, что на вашей магии Света стоит блок, вот я и подумал, что некоторые воспоминания могут быть изменены или подавлены. Вполне возможно, вы раньше общались с отцом, просто не помните этого. А попав в Ад и лишившись доступа к межмирью – единственному месту, в котором спрятаны ответы об ангельской силе, – она пытается пробиться сквозь ваше сознание.

Селье провел кончиком носа по моему виску и не сдержал рваного стона. Не будь я так поглощена беседой, затрепетала бы в ответ на ласки.

– Раньше мне часто снился прекрасный сад. Сны были такими яркими и четкими, что, просыпаясь, я не верила, что нахожусь в Абраксе.

– Вам снился Эдем. Архангелы могут проникать в человеческие грезы, общаться с их помощью или указывать верный путь, как это делал Аваддон. Жаль, я не сопоставил факты раньше.

– Думаете, Гавриил навещал меня и Софию таким образом?

– Возможно.

Вновь задумалась, и в памяти всплыла одна упущенная деталь.

– Они ругались. Я смутно помню этот момент, точно через призму, но в ушах засел крик мамы. Она говорила, что передумала ему помогать, и после их ссоры подобные сны прекратились.

Кайлан помолчал, а потом, вздохнув, вернулся в начало разговора:

– Четыре.

– Что «четыре»?

– На четыре вопроса я ответил. И теперь жду вашей исповеди насчет Повелителя Смерти и того, что именно подтолкнуло вас стать его женой.

С тяжестью в сердце я раскрыла Кайлану последние карты. Поведала, как Аваддон пообещал выдать его Люциферу и убить Клару и Ричарда, если я не соглашусь на брак. Я дважды подчеркнула важность жизни друзей, но не сходящая с лица Селье широкая улыбка намекала на то, что он с легкостью прочел между строк.

В ответ Повелитель Похоти открыл истинную причину своего поступка на поле боя возле Абракса, который стал для Азазеля роковым. Он пытался уберечь брата от одного монстра, но подтолкнул его в руки другого, не посчитав Ульема серьезной угрозой.

Что ж, даже всесильные существа ошибаются.

Мы долго говорили обо всем наболевшем за месяц разлуки. Я узнала, что Кайлан всячески поддерживает Ричарда и его восстание против демонов. Что с помощью завербованных людей Селье снабжает новых смутьянов оружием и скрывает их местонахождение магией подчинения, изменяя память любому, кто его обнаружит.

Когда повисло долгое молчание, оно не разрушило витающее вокруг нас умиротворение. Точно весь мир сузился до этого тихого момента.

Не ощущай я присутствие Кайлана так явно, подумала бы, что сплю. И снившаяся картина была навеяна глубинными мечтаниями: размеренностью, свободой, домом и любимым, которому я могу доверять.

* * *

– Всевышний! – Я до крови прикусила губу, чтобы не выругаться и не обидеть оскорблением подругу.

– Адди, умоляю, простите! – Клара схватила мои покрасневшие от пролитого чая пальцы и принялась на них дуть.

Лу подала через стол кувшин с прохладной водой, и я без лишних раздумий сунула в него обожженные костяшки. Через секунду ожог перестал пульсировать.

– Я… я… – Фрейлина запиналась, плохо сдерживая слезы. Подруга не отличалась ловкостью, но и подобные конфузы я за ней замечала редко.

Пришлось смягчиться и спросить:

– Тебя что-то беспокоит?

Клара замотала кудряшками, отрицая. Вынув пальцы, я отодвинула кувшин на край стола. Мы сидели в кованой беседке, сплошь обвитой алыми розами, и, как подобает дамам из высокого сословия, скрывали бездельничество за перекусом. Кайлан обещал появиться с минуты на минуту и оповестить нас о том, готова ли армия мертвецов для отвода глаз Люцифера.

Пока я оценивала пальцы на наличие волдырей, в голове прокручивалось окончание ночи.

Мы пробыли в ванной пару часов, растягивая время чарующей душевной близости как могли. Однако когда вода совсем остыла, а я начала широко зевать, Кайлан заботливо отнес меня обратно в комнату. Перед тем как лечь в кровать, он вновь предложил одну из своих рубашек вместо сорочки, признавшись, что за целую вечность его еще никогда так не будоражила девушка, одетая не в дорогие щелка, а в мужскую одежду.

Я согласилась, найдя его рубашку весьма удобной. Кайлан же натянул только широкие штаны и, когда мы молча устроились в постели, придвинулся вплотную. Крепкая грудь прижалась к моим лопаткам, а волевой подбородок разместился у меня на макушке.

Проснулась я в одиночестве. Мы оба знали, что стоит солнцу осветить алое небо преисподней – и наваждение исчезнет как мираж, прогоняемый суховеем. Нам вновь придется вернуться к борьбе за власть и жизнь. Вернуться к реальности, где я не доверяла Кайлану.

Разбившаяся ваза склеивается, но швы на фарфоре остаются навечно.

– Я слышала, как ты плачешь ночью в подушку.

Факт был адресован не мне. Лу повернулась к сидящей неподалеку Кларе и