Идущие - Бентли Литтл

Он оказался у него на столе утром в понедельник. Доставленный анонимно, как и предыдущие.

На наклейке было напечатано название: ВОЛЧИЙ КАНЬОН.

Прежде чем вскрыть, Маккормэк некоторое время разглядывал большой конверт из плотной желтой бумаги. Последний раз он получал такой два года назад. В нем было сообщение, что Тодд Голдмэн, его правая рука и связующее звено с местными представителями власти Волчьего Каньона, покончил с собой.

Волчий Каньон.

Именно он возглавлял расследование. Или то, что официальноименовалось «расследованием». Ибо для установления истинных причин происшедшего никаких особых усилий и не предпринималось. Никто не был заинтересован в выяснении того, почему не были эвакуированы жители города или, тем более, кто несет за это ответственность. Главной задачей было сохранение тайны, умолчание о самом факте существования этого поселения и полная гарантия того, что ни одно слово не просочится наружу – тем более в прессу – о том, что правительство Соединенных Штатов не только приютило, но и активно поддерживало целое сообщество колдунов.

Выражение «убедительное опровержение» еще не было высказано, но смысл, стоящий за ним, был актуален определенное время, а это и было их истинной целью – если какая-то информация о Волчьем Каньоне каким-то образом вдруг всё-таки всплывет, сделать так, чтобы все лица, находящиеся выше определенной ступени служебной иерархии, могли и перед судом заявить о своем полном неведении. Суть же была в том, что тогда, в начале «холодной войны», действующий президент никаким образом не мог быть ассоциирован с бандой безбожных колдунов. Хватало одних язычников-комми, ибо поддержка тайного общества любителей заклинаний здесь, дома, на доллары налогоплательщиков, могла вполне стать основой для импичмента.

Операция прошла с полным успехом. Не только никто ничего не узнал про колдунов – даже сами строители плотины, – но и ни пресса, ни широкая публика ничего не узнали про затопление. Никто из имеющих отношение к Волчьему Каньону не выступил с публичными заявлениями и не обладал достаточными сведениями, чтобы представить их на слушания в Конгрессе – за закрытыми дверями или как-то иначе. Этаплотина выдержала.

Но у него самого остались вопросы. Несмотря на то, что он сам возглавлял расследование, Маккормэк так и не смог установить, было затопление случайным или преднамеренным. Их истинной миссией было подавить все слухи, а не докопаться до правды, и они следовали своему предписанию буквально: посещали место события, обследовали трупы, беседовали с рабочими и тихо закрывали папки с делами. Нельзя было исключить, что кто-то где-то из верхних слоев администрации Эйзенхауэра прознал о существовании Волчьего Каньона, проявил политическую благонадежность и решил, что город следует уничтожить, а населению заткнуть рот. Сама по себе идея возведения второй плотины в такой близости от первой была весьма необычной, и хотя доводы выглядели убедительными, он не исключал и наличие высшего мотива в решении, направленном на нейтрализацию того, что могло бы стать политической атомной бомбой в те времена гонений на коммунистов.

А может, тут вообще не обошлось без нечистой силы.

Прошло много времени, и он начал заниматься неофициальными поисками. По мере того как он поднимался по ступеням служебной лестницы, былая осмотрительность уступала место любопытству, и он давал понять некоторым надежным людям из различных агентств, что интересуется всеми новостями, имеющими отношение к Волчьему Каньону.

И вот пришел очередной конверт. Маккормэк сидел и перебирал копии присланных документов. По мере знакомства с материалами настроение портилось. Как и ранее, здесь не было ничего конкретного, но даже косвенное отношение к Волчьему Каньону накладывало на них зловещую тень, которой в ином случае никто бы и не почувствовал.

Он прочитал одно свидетельство о смерти и результаты вскрытия.

Второе.

Честно говоря, он никогда всерьез не верил в колдунов. Нет, он верил, что они сами считают себя колдунами, но что касается магических порошков, мистических ядов и прочих фокусов-покусов мумбо-юмбо, то это, на его взгляд, было полнейшей чушью. Наследие семнадцатого века, а отнюдь не то, к чему можно серьезно относиться в конце второй половины века двадцатого.

По крайней мере он так думал до недавних пор.

Сейчас он в этом уже сомневался.

Несколько недель назад Расс Уинстон, один из заместителей министра министерства внутренних дел, был убит здесь, в округе Колумбия, в своем собственном гараже, весьма «необычным», как было сообщено прессе, способом. На самом деле это было очень мягко сказано. Он был разорван пополам, а его сын и внук рассказали следователям, что на него напало мелкое создание, волосатая зубастая тварь, которая затаилась в ожидании Уинстона и мгновенно исчезла после того, как все произошло.

Монстр.

Монстры и колдуны.

Это персонажи детских сказок, а не явления, которые следует всерьез воспринимать государственному агентству. Но государство отнеслось к этому серьезно и вновь сделало все возможное, чтобы уберечь общество от информации, с которой, по его мнению, его граждане совладать не в состоянии.

Он знал Расса Уинстона по Волчьему Каньону. В ходе расследования он брал у него интервью. Расс был одним из начальников смен и показался ему более сообразительным, более толковым, более наблюдательным, чем многие его коллеги, и неудивительно, что тот постепенно оказался в Вашингтоне. В течение многих лет они поддерживали ни к чему не обязывающие контакты, которые возникают между случайными знакомыми, но никто из них ни разу больше не заговаривал про Волчий Каньон, и сейчас Маккормэк жалел об этом. У него всегда было впечатление, что Расс чувствует себя виноватым за затопление и так и не смог смириться с этим. Это была одна из причин, по которым Маккормэк никогда не затрагивал эту тему при их редких возможностях для общения. Сейчас ему оставалось лишь теряться в догадках – знал ли бывший начальник смены и замминистра больше, чем говорил, и основано ли было его чувство вины скорее на этом знании, нежели на ошибочно взятой на себя ответственности.