Фонарщица - Кристал Джей Белл

– Между прочим, кое-что было. Я наткнулась на Сюзанну и Молли. Молли передает привет.

Пру кивает, но видно, что ей это ни капельки не интересно. Она сидит на краешке стула и словно подрагивает – не девушка, а фитилек, окаймленный пламенем. К похлебке она даже не притронулась. Я проглатываю еще ложку, но Пру так смотрит на меня горящими глазами, что я вытираю каплю с подбородка.

Когда Па умер, Пру стала делать все возможное, чтобы прогнать из дома тишину и утрату. Вечно в движении – работает, планирует, тараторит, не ожидая ответа, полная воодушевления и оптимизма, – Пру точно воробушек. Ею хотелось любоваться, и в целом она поднимала настроение, но все же могла быть докучливой. Год назад она, к счастью, применила часть своей энергии на создание книжного клуба. Теперь каждую неделю она собирается с деревенскими кумушками, разбавляя повседневные заботы обсуждением прочитанных книг и затронутых в них тем. Однако ее кипучая энергия могла бы вывести из себя и святого.

Если бы только эту ее энергию можно было поставить на службу людям, китобоям не пришлось бы охотиться за китами ради масла для фонарей. Нам бы всем светила Пру. Эта чудная идея заставляет меня давиться смехом в похлебку. А Пру даже не замечает. Яснее ясного – она витает в своих мыслях. Я проглатываю еще кусочек картошки и не торопясь прожевываю, а потом, отложив ложку, откидываюсь на спинку стула.

– А у тебя как прошел вечер?

– Он придет, – выпаливает она и прикусывает губу, сдерживая улыбку.

– Кто придет?

– Мой тайный воздыхатель. Завтра!

Она лезет в карман и достает письмо с восторженной нежностью маленькой девочки, получившей новую куклу. Ее энтузиазм и радость вызывают у меня улыбку. Рядом с Пру легко забыть о мрачных тенях. Она мое солнце.

Тем не менее у меня невольно перехватывает дыхание. Этот молодой человек, кем бы он ни был, настроен серьезно. Это уже не безопасный флирт по переписке. По крайней мере, теперь мы узнаем, кто он такой, и я составлю взвешенное представление о дальнейшем курсе действий. Я протягиваю руку за письмом, и Пру вкладывает его мне в ладонь и садится обратно, чуть ли не подпрыгивая на месте. Печать из черного воска блестит, точно горячая смола.

– Он не хочет подождать до Собрания?

Пергамент с тихим шелестом разворачивается в моих пальцах. Почерк изящный и витиеватый. Предложения рассудительны. Ученый муж. Я просматриваю начало. Пру не торопит меня, пока я вчитываюсь в каждую фразу, хотя ее руки так и не находят себе места на коленях. Я пробегаю глазами красноречивые описания жизни в Уорблере и нежные комплименты в адрес Пру.

По правде говоря, мое сердце больше не в силах носить эту маску. Я должен Вас видеть. Если желаете, оставьте ворота вашего дома открытыми в знак согласия. Я предстану пред Вами с восходом солнца, и, надеюсь, это станет началом новой главы в нашей жизни, если Ваша семья отнесется к этому благосклонно.

Навеки Ваш

Я дважды перечитываю письмо и смаргиваю слезы. Джози никогда бы не написал мне любовного письма, да и вообще никакого. Мы ведь знакомы с детства; ему и нужды не было ухаживать за мной. Я сглатываю непрошеное нутряное чувство. Сейчас не время для мелочных мыслей.

Кто-то по-настоящему неравнодушен к Пру и, возможно, любит ее, как она того заслуживает. И он, очевидно, достаточно тактичен, чтобы ценить мнение нашей семьи, несмотря на то что мы остались без мужчины. Уорблер, при всей своей открытости по сравнению с другими городками Новой Англии – вот же, я, женщина, работаю фонарщицей, – все-таки довольно старомоден. Традиции и порядок ценятся очень высоко. У Па была присказка: «Не завяжешь узелок – и веревка распустится». Когда есть что-то проверенное, не всем охота пробовать что-то новое.

Но эти замечательные качества не объясняют скрытности этого человека. Вот уже четыре с лишним месяца, как Пру получает от него по письму каждые две недели. Все письма она хранит в сундучке, стоящем в изножье ее кровати, и каждое утро с улыбкой и вздохом достает самое свежее. Я поймала себя на том, что жду такой недели, когда письмо не придет, когда он потеряет к ней интерес, словно ничего и не было, оставив Пру с разбитым сердцем. Если он покажется завтра, то уже не сможет отступиться. Не уловка ли все это, чтобы Пру наверняка влюбилась в него, прежде чем узнает, кто же он такой? Может, он слаб на выпивку? Должник? Изгой?

Когда я поднимаю взгляд, улыбка с лица Пру исчезает. На смену ей приходят нервозность и встревоженность. Я вижу в ее глазах отражение своей прагматичности и критичности, и внезапно меня переполняет гнев на наших родителей за то, что они сделали меня такой циничной. Ужин бурлит у меня в животе. Я глубоко вдыхаю через нос, пытаясь успокоиться. По тому, как поникли плечи Пру, я вижу, что она поняла мое неодобрение.

Я складываю письмо, а вместе с ним – свои сомнения и страхи. Разве могу я лишить Пру шанса на будущее? Я прочищаю горло. Мне трудно сохранять невозмутимое выражение лица, но я стараюсь. Когда я бросаю письмо на стол, свет в глазах Пру меркнет, хотя спина остается прямой, как шомпол. Я выжидаю достаточно долго, чтобы помучить ее, прежде чем улыбнуться.

– Ну, и что ты собираешься надеть?

За этим следует радостный визг, и Пру пускается в пляс. А дальше мы обсуждаем достоинства ее голубого платья, которое подчеркнет голубизну ее глаз, против кремового с кружевной отделкой, которое подчеркнет золото ее волос. Мы хихикаем, а мама смотрит на нас безучастно. Пру перечисляет приметы его писем: «На нем ни чернильных пятен, ни клякс, значит, он либо точно знает, что хочет сказать, либо умеет ждать, прежде чем принять решение. Он почти не говорит о себе, стало быть, его никак не назовешь тщеславным. Качество бумаги предполагает, что он может быть человеком состоятельным. Только представьте, что вам не надо будет беспокоиться, чтобы у вас было вдоволь еды». Я подыгрываю ей, притворяясь, что не слышала от нее тех же слов в течение последних месяцев.

Она продолжает рассуждать о завидных качествах своего воздыхателя, а я вынимаю шпильки из косы. Волосы тут же рассыпаются. Я пропускаю несколько прядей между пальцами, и они блестят в свете камина. Я могу носить брюки, и мои руки часто бывают грязными, но волосы –