Кино под небом - Джо Р. Лансдейл

Вскоре я оказался в том месте, где голубые молнии прыгали, трещали и роились вокруг моей головы, подобно ореолу. От электричества волосы у меня встали дыбом, и шляпа поднялась так, будто ее поддерживали иголки дикобраза. Волосы на теле пробивались сквозь одежду, как шпильки.

Я увидел в голубом небе над собой отверстие. Пролез в него и почувствовал, что волосы у меня снова стали мягкими, а шляпа опустилась на голову. Достигнув вершины пирамиды, я сошел с нее и очутился в огромном помещении, заставленном гигантскими камерами, звуковыми системами и устройствами, предназначение которых я не мог определить. Все это, похоже, не было рассчитано на человеческие руки.

К дальней стене был прислонен задник. На нем была изображена «Орбита», точнее ее «кислотная» версия, в которой правил Попкорновый Король. Мое любимое время.

Я подошел к нему и прикоснулся. Он завибрировал под моей рукой, и я смог переместиться в него. Та «Орбита» внезапно стала реальной. На ближайшем ко мне экране шла «Ночь живых мертвецов». Не самая лучшая часть. Там никого не разрывали на части и не ели.

Среди колонок и машин двигались люди. Они выглядели ошеломленными, отрешенными, худыми и обессиленными. Но выглядели они еще не так плохо, как будут выглядеть потом.

Повернувшись, я ожидал, что «Орбита» окажется ловушкой, хотя меня это не очень обеспокоило бы. Но за спиной оказался задник с изображением комнаты, заполненной оборудованием. Я протянул руку, коснулся его, шагнул вперед, и вышел из «Орбиты». Автокинотеатр снова превратился в нарисованный задник. У меня была полная свобода перемещений.

Я огляделся.

Увидел коридор, по обеим сторонам которого располагались нарисованные задники. Пошел по этому коридору, останавливаясь, чтобы посмотреть на некоторые из них. Один, который привлек мое внимание, был с изображением джунглей.

Я шагнул в него. Сразу же стало очень жарко, воздух наполнился смрадом плесени и растений, а с деревьев капала вода. Я подумал, что, возможно, это те джунгли, которые находятся внизу. Возможно, шагнув в этот задник, я снова оказался в них.

Раздался треск деревьев и кустарника, и красно-сине-желтый трицератопс просунул голову сквозь зелень и посмотрел на меня. Знаю, что они должны быть вегетарианцами, но у меня не было настроения выяснять это. К тому же выглядел он так, будто мог напасть. Мне стало интересно, сможет ли он напасть прямо с задника. Я быстро развернулся и вышел в коридор. Когда посмотрел на задник, на нем были только джунгли. И никаких трицератопсов.

Я шел по коридору, пока мне не бросился в глаза задник в стиле вестерна. Я вышел на пыльную улицу и двинулся между рядами дощатых домов. В дальнем конце узкой улицы ко мне направился высокий парень с пистолетом на бедре.

Я был одет по сценарию, но мне не понравилось, как все это выглядело. Развернувшись, я пошел обратно по улице и вернулся в коридор.

Когда я посмотрел на задник, на нем, конечно же, была изображена только пустая улица.

Задники закончились, и появились зеркала, искажающие мой облик. Ни в одном из них я не выглядел одинаково. Мне показалось, что в этом есть какая-то великая космическая истина, но как я ни старался, не мог понять, в чем она заключается. Я продолжал идти.

В коридоре появился большой красный шар. Он возвышался надо мной и касался стен. Я приложил к нему руку, и мне показалось, что он сделан из картона. Надавил на него, и он откатился назад. Его пересекла щель, которая расширилась и явила мне несколько рядов неровных, плохо прокрашенных картонных зубов.

Это была та самая комета, которая улыбнулась и превратила «Орбиту» в фильм ужасов. Я с силой толкнул шар. Тот быстро покатился по длинному коридору и исчез вдали, как солнце, упавшее в темную шахту Вселенной.

Теперь я заметил, что пол подо мной изменился, и что я стою на темном прямоугольнике, а тот, в свою очередь, соединен с другим, и ряд таких прямоугольников идет дальше по коридору и исчезает там же, куда упала комета. По обеим сторонам и между прямоугольниками были щели, из которых лился яркий желтый свет, бьющий в потолок.

Свет становился все сильнее и теплее. Он начал проникать сквозь прямоугольник и сквозь меня. Я упал лицом вперед, замер и вжался в пол.

Свет погас.

Я вспомнил строки из Библии, которые читал мой отец:

В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою.

И сказал Бог: да будет свет. И стал свет.

Не знаю, как насчет воды, но свет точно был, причем в большом количестве. Cильнее и теплее, чем раньше, он струился сквозь меня, как новая кровь. Ощущение было такое, будто я никогда не жил, у меня были лишь воспоминания, но они, казалось, принадлежали кому-то другому и были одолжены мне. Я чувствовал себя новым существом в глазах Бога (или Богов) кино. Был не более чем плоским безжизненным куском целлулоида, сквозь который лился мощный желтый свет, и этот свет давал мне жизнь.

Другими словами, я стал частью кинопленки.

Послышался скрежет вращающихся шестеренок, и прямоугольник, который был моим домом, пришел в движение. Он проехал через то, что, должно быть, было проектором, поскольку в какой-то момент свет стал ярче, я ударился о белую стену и… превратился в анимированного персонажа из мультфильма.

Я вытянул перед собой руку – она была в черной перчатке, как и положено. Только выглядела какой-то раздутой и странной, будто это была просто перчатка, наполненная воздухом.

Я сидел на табурете в центре маленькой комнаты с белыми стенами. Откуда-то доносился шепот, иногда мелькали тени. Затем передо мной возникло небольшое голубое свечение. Оно потухло, и на его месте появилась невысокая мультяшная женщина в бело-голубом платье, перетянутом сзади белым матерчатым поясом. Серебристые волосы убраны в пучок. В руках у нее была палочка с серебристой звездой на конце, и она почесывала ею свою задницу.

Голосом, который будто обработали стальной мочалкой, она произнесла:

– Думаю, этот зуд – от катания на кинопленке или от этого света. Как бы то ни было, чешется будь здоров. Многие из нас страдают от него. Но послушай, парень, я здесь не для того, чтобы говорить с тобой о зуде в заднице. Мы знаем, чего ты хочешь, и мы хотим, чтобы ты это получил. Ты создан для этой роли, и я не вешаю тебе лапшу на уши. Ты