Страна Червя. Прогулки за Стену Сна - Гари Майерс

не вести, тогда как мифы и легенды порой заводили воистину далеко. Но дальше всего уводили не мифы и не легенды, а история города мёртвых. Разумеется, тебе известно об этом городе. Тебе известно, что в действительности это не город, а просто сплетение погребённых в земле улиц, большей частью пролегающих под нашими собственными. Но, как утверждал Намброс, эти погребенные улицы — последние остатки древнего города, на разрушенных основаниях которого воздвигся нынешний, города, который превосходил нынешний, словно этот дворец — лачугу нищего. Его возвели могучие чародеи и на тысячу лет этот город стал столицей, откуда они властвовали над земными царствами. Могли бы властвовать и по сей день, если бы соперничество чародейских вождей не поделило город на несколько враждующих клик, ослабляя изнутри, пока его не разгромили извне варварские племена, столь долго удерживаемые в рабстве.

Когда я услышала эту историю, она не сильно меня затронула. Мне это показалось просто небылицей. Но когда я сказала об этом Намбросу, он ответил, что даже небылица может произрастать из истины. Существование древних доказывали катакомбы под современным городом. А если уцелели они, то могли сохраниться и другие вещи. Кто скажет, что покоится в мрачнейших недрах подземелий и ждёт, когда его обнаружат и извлекут на свет? Там могут найтись подсказки, что помогут восстановить всю культуру этого исчезнувшего народа, от обычных дел повседневной жизни до тайн их чародейства. Да, и тайн их чародейства. Ибо отец Намброса верил: то, что мы зовём чародейством — ни что иное, как физическое проявление позабытых природных законов. Он верил, что эти законы так же истинны сегодня, как и тысячу лет назад. Он верил, что осторожный и терпеливый человек может заново познать эти законы, а с ними и мощь древних чародеев.

Можешь вообразить, как я разволновалась, услыхав такое. Все эти недели я надеялась хоть одним глазком увидеть труды Омброса. И вдруг очутилась на самом пороге омбросовой лаборатории. Ещё чуть-чуть — и я перешагну этот порог и попаду в саму лабораторию. Что может отыскаться там? Артефакты сгинувшей расы? Наука, стоящая за их чародейством? Тайный источник силы Омброса, силы, что позволила ему забрать власть над королевством? Теперь ничто не казалось мне запредельным. Однако я так и не обнаружила ничего из перечисленного, ибо нашим встречам тогда подошёл конец.

В последний раз мы встретились всего лишь месяц назад. Поначалу не происходило ничего, отличающего эту встречу от остальных, ничего, выдающего, что она последняя. Но потом, когда час подошёл к концу, нечто подтолкнуло меня высказать желание повидать то же самое, что видел Намброс.

— Отчего нет? — спросил он.

Его вопрос ранил и рассердил меня, ведь я никак не ожидала, что он станет насмешничать.

— Тебе известно, отчего нет, — отвечала я. — Тебе известно, что я должна прожить отмеренный мне век в этих стенах, словно узница.

— Может быть. Но тому, кто держит ключ от своего узилища, не обязательно оставаться узником. Я могу дать тебе этот ключ. Желаешь ли ты принять его?

— О чём ты говоришь?

— Я говорю, милая моя, что стесняющие тебя ограничения — это следствие твоего положения незамужней женщины. Будь ты моей женой, они бы на тебя не распространялись.

Я не нашлась, что ему ответить. Это оказалось совершенно неожиданно. При всём желании учиться у Намброса, у меня и мысли не было, что он может иметь свою причину учить меня. Теперь я поняла, что так и было с самого начала. Я не нашлась, что ему ответить. Но, по счастью, тогда Намброс не стал настаивать на ответе. Я отговорилась, что теперь мне придётся его покинуть, ибо, если задержусь хоть ненадолго, отец заметит моё отсутствие. Намброс не стал меня останавливать. Но заставил дать обещание снова встретиться с ним этой же ночью, в час, когда наши отцы уже наверняка заснут.

Торопясь вернуться в отцовские покои, я размышляла о том свидании. Мне не хотелось на него идти, но другого выбора я не видела. Невозможно было обратиться к отцу за советом и защитой. Я хранила в секрете мои встречи с Намбросом, не желая его беспокоить. Но насколько сильнее он огорчится, если узнает, что я его обманула? И сможет ли он защитить меня от Намброса?

Затем все эти размышления улетучились из моего разума. Ибо, только я появилась в отцовских покоях, как столкнулась с выходящим оттуда Омбросом, моим двоюродным дедом. Я не ожидала его увидеть, потому что и прежде видела нечасто, да и то не в нашей части дворца. Уже несколько месяцев, как я вообще не встречала Омброса и поразилась, насколько тот переменился. Он выглядел сильно исхудавшим и измождённым, гораздо старше своих семидесяти лет. Но и этих изменений не хватило, чтобы вытравить его сходство с Намбросом.

Омброс слегка нахмурился, заметив меня, словно такая встреча не доставила ему радости. Затем проговорил:

— Ступай к своему отцу, дитя. Полагаю, он хочет тебе что-то сказать.

Когда я вошла к отцу, он и в самом деле меня ждал. Отец неподвижно застыл в кресле перед угасающим камином. Если у меня и были какие-то сомнения, зачем Омброс посетил отца, они исчезли в тот же миг, как я заметила выражение на его лице. Я упоминала, как он выглядел на той прерванной встрече. Тогда было скверно, но теперь — неизмеримо хуже. Лицо выдавало его потрясение от вести о планируемом браке. Печаль от мысли о моём будущем в качестве супруги Намброса — пленницы, не имеющей другой цели, кроме как и дальше придавать видимость законности истинным правителям королевства. Горькое разочарование тем, что я оказалась настолько глупа, объединившись с нашими врагами.

Его вид потряс меня до глубины души. Я разрыдалась и бросилась к отцу на колени. Я покаялась во всём. Просила о снисхождении за каждый раз, что обманывала его. Молила его избавить меня от участи, уготованной нашими врагами.

Отец долго сидел и молчал, поглаживая мои волосы, пока я горестно рыдала. Затем он обратил моё лицо вверх и поцеловал в лоб.

— Ты никогда не станешь женой Намброса, — промолвил отец. И через минуту покинул комнату.

Несколько следующих часов оказались самыми тяжёлыми во всей моей жизни. Я пыталась утешиться словами отца, но это не удавалось. Я знала, что он поможет мне, если только сумеет, но ещё знала и как немного у него осталось власти. И опасалась, что попытка воспользоваться даже такой малой властью обернётся против него и против меня. В подобном состоянии я и думать не могла, чтобы заснуть. Лишь