Тайна дома №12 на улице Флоретт - Владимир Торин

— Собирайся. Мы тоже уходим.

— Я не понимаю… — начал племянник.

— Мы их разоблачили, Джаспер. Скоро они будут здесь. И будет лучше, если они нас не застанут.

Джаспер вздрогнул. Он отчетливо представил, что произойдет, когда несколько таких тварей, как миссис Паттни, придут за ними.

— А Полли? — испуганно спросила миссис Трикк. — Как же Полли?

— Мы предупредим ее, когда найдем. Собирайтесь, миссис Трикк. Время не терпит.

Экономка хотела было что-то уточнить, но, видимо, решила, что сейчас не лучшее время для вопросов. Она просто кивнула и исчезла в своем флигеле, откуда тут же раздался ее голос — судя по всему, миссис Трикк сообщала Кларе, что они отправляются в гости.

— А что мы будем делать? — спросил Джаспер.

— Мы разберемся с этими… существами. И спасем мисс Полли.

— Но как? Что мы можем в одиночку? Ты же видел, во что превратилась миссис Паттни!

Доктор покачал головой.

— Превращение, Джаспер, — это термин обывателей. Правильнее будет сказать, что с ней произошла метаморфоза. В любом случае миссис Паттни не «превратилась». Она всегда такой была. Но ты прав. Сами мы не справимся. И я знаю, кто нам поможет. Собирайся. Мне пока нужно назначить встречу.

Глава 4. В кафе «Злобб»

Пыльная площадь неслучайно получила свое название. С первого взгляда в ней безошибочно угадывались черты старого чулана под лестницей: у фонарных столбов громоздились трухлявые чемоданы, а на дверце затянутого паутиной чистильного шкафа висел ржавый замок. Вдоль тротуаров и в водостоках комьями лежала пыль, которую нанесло с канала. Тут и там звучал хриплый кашель: пыль оседала на лицах, забиралась в носы, скрипела на зубах. Кебмены не любили сюда заезжать и всегда запрашивали дополнительный фунт, если пассажир называл адрес поблизости, поскольку после посещения площади экипаж приходилось чистить, стирая щетки до основания.

Пыльную площадь окружали тесно стоящие трех- и четырехэтажные домики с подслеповатыми окнами и залатанными трубами; хмурые обветшалые фасады были сплошь завешаны вывесками всевозможных контор, мастерских, ателье и лавок, среди которых проглядывали лавка древностей и книжный магазинчик «Переплет».

Также на площадь выходили окна одного из самых мрачных и негостеприимных кафе в городе, а именно «Злобб», где подавали лишь горький шоколад и кофе без сахара (помимо вкуснейших пирожных с горчичным кремом, но это секрет).

Среди местных считалось, что в темных интерьерах «Злобб» можно встретить лишь самых отъявленных злыдней и закоренелых мизантропов, у которых не стоит спрашивать время или дорогу к цирку, поскольку время у таких типов всегда «без пяти секунд отвалите!», а в цирк, по их мнению, вообще ходят «одни идиоты, которые любят смеяться и… быть идиотами». За столиками «Злобб» вы и правда не услышите смеха, как не увидите и улыбок или добродушного похлопывания по плечу. Разговоры здесь если и ведутся, то только лишь приглушенными голосами, — впрочем, большая часть посетителей ходит сюда как раз для того, чтобы посидеть в тишине, отдохнуть от света и даже полусвета.

Цены в «Злобб» кусаются. Одиночество, покой и черный кофе (свежий выпуск газеты «Мизантрополис» из Старого центра входит в стоимость) — удовольствия не из дешевых, но на них находятся свои ценители.

Мистер Драбблоу как раз был одним из таких ценителей — место это ему нравилось. Не нравились ему в нем лишь чаевые, которые приходилось оставлять в «Злобб» и которые здесь были довольно-таки злобными. Но если забыть об этой мелочи, в последнее время он мог передохнуть и расслабиться лишь за одним из здешних столиков, потягивая кофе с папиретками и любуясь висящими на стенах кафе портретами выдающихся (в определенных кругах) личностей — таких, как Горемычник, доктор Пылль, господин Барабас и прочие габенские злодеи прошлых лет.

Чаще он выбирался в «Злобб» ближе к вечеру, когда Пыльная площадь погружалась в темноту, но сейчас некоторые непредвиденные и крайне тревожные обстоятельства заставили его выйти из дома незадолго перед пятичасовым чаем.

В своем коричневом пальто и низко надвинутом на глаза котелке мистер Драбблоу был практически неотличим от толстых ржавых труб на углу дома в некотором отдалении от «Злобб». Редкие прохожие порой оказывались в каком-то шаге от него, но ни один не заметил, что там кто-то стоит. Если бы Драбблоу захотел, он мог бы вытянуть руку и коснуться чьего-нибудь плеча или щелкнуть кого-нибудь по носу, но он просто наблюдал, затаившись, словно выслеживающий добычу тигр в джунглях. О, он превосходно умел маскироваться. Впрочем, как и выслеживать. А еще подбирать момент.

И вскоре момент наступил. Вдали раздался звонок приближающегося к станции трамвая.

Мистер Драбблоу подобрался, посчитал про себя до пяти, а затем отклеился от труб. Вынырнув на Пыльную площадь вместе с серым клоком тумана, быстрым шагом он преодолел расстояние от угла дома до трамвайной станции, к которой как раз подполз вагон. Смешавшись с толпой пассажиров, он вроде как приготовился зайти в вагон, но на деле принялся следить за происходящим у полицейской тумбы. Боб Уилмут зевал на своем стульчике, нетерпеливо поглядывая на часы. Шнаппера поблизости не было.

Уилмут вдруг подобрался, потянул носом воздух и завертел головой, кого-то выглядывая. К тумбе, скрипя колесиками, подкатила тележка с «Самыми вкусными пирожками миссис Зойджи».

Воспользовавшись тем, что констебль отвлекся на пирожочницу, мистер Драбблоу покинул станцию и, шмыгнув к двери под вывеской «Злобб», вошел в кафе.

В отличие от прочих подобных мест, здесь была своя прихожая, темная и отгороженная от общего зала портьерой.

Первыми мистера Драбблоу встретили запах нафталина и натужный скрип пружинного стула. За миг до того, как посетитель вошел, горбун-гардеробщик в потертой бордовой жилетке и еденной молью замшевой бабочке прятался среди пальто на вешалках: он был занят тем, что обнюхивал их, обтираясь о манжеты и карманы носом.

Отпрянув от чужих пальто, горбун зыркнул на Драбблоу своим единственным желтым глазом. После чего вытянул обе кривые руки в ожидании верхней одежды джентльмена, но тот лишь покачал головой и, отодвинув портьеру, шагнул в общий зал.

Время в «Злобб» текло своим, размеренным и кататонически сонным, чередом. Едва слышно гудел радиофор на стойке с варителями, сообщая последние новости о похищениях, кражах и убийствах. Тяжелые темно-красные, почти черные, шторы не пропускали в помещение свет с площади, да и вообще во всем кафе горела лишь одна лампа — в нише, среди пыльных бордовых бутылок, за спиной похожего на волка в модном костюме хозяина заведения. В воздухе висели разноцветные облачка дыма от сигар, папиреток и трубок. Между столиками сновал официант — точная копия горбуна-гардеробщика, но у него на месте были оба желтых глаза.

Мистер Драбблоу быстро отыскал нужный