Страшные истории для бессонной ночи - Лилия Белая

Рыцарь низко склонил голову, ибо при виде безутешного старого отца сердце его преисполнилось скорби. Он хотел что-то сказать старику, но тот сделал ему знак молчать.

«Кто идет? Это она, моя Алейсейн. Да, да, это она!»

Асбар хотел было уйти, но вдруг и сам услышал легкие шаги. Он повернулся и увидел входящую госпожу Алейсейн. Барон не отрываясь смотрел на нее. Он решил, что и его рассудок помутился. Но чистый юный голос, произносящий приветственные слова, развеял его сомнения.

Старик вскочил со своего кресла и бросился к дочери. Он заключил ее в объятья и все повторял ее имя. Наконец он опомнился и весело приветствовал гостей, тотчас велев подавать вино и закуски. Асбар фон Баренхафт не сводил глаз со своей любимой. Счастье барона не знало пределов, и вскоре за богатым столом все четверо беседовали и смеялись как ни в чем не бывало, а молодой певец исполнил множество самых прекрасных песен в честь госпожи Алейсейн.

Но радость барона была недолгой. Вскоре весть о Божьем чуде облетела окрестности. Рыцари и дамы из соседних графств съехались в замок Аверглоб, чтобы отпраздновать воскресение госпожи Алейсейн. На большом пиру в замке были и барон фон Баренхафт, и молодой певец. Во время обеда Асбар, сидевший рядом со своей возлюбленной, заметил, что взгляд ее часто останавливается на лице трубадура и при этом нежный румянец заливает ей щеки. Когда же юношу попросили исполнить песню, он запел своим сильным молодым голосом альбу, которую никогда прежде не пел. Все заслушались, а госпожа Алейсейн побледнела и сделалась неподвижной. Она смотрела на трубадура, и глаза ее сияли золотыми звездами любви. Баренхафт, который на сей раз почти не слушал певца, старался поймать хоть один взгляд своей повелительницы, но она этого не замечала.

Последующие дни прошли в сборах на турнир. Герцог, прослышав о чуде, которое вернуло госпожу Алейсейн к жизни, решил, что наградой победителю турнира станет рука этой юной девы. Также при его дворе устраивалось состязание певцов, поэтому рыцарь и трубадур отправились туда вместе.

Перед турниром, когда барон фон Баренхафт в своей палатке снаряжался для боя, завеса шатра неслышно раздвинулась, и перед рыцарем возник тот, кого Асбар совсем недавно видел во сне.

«Кто ты и что тебе нужно?» — сурово спросил он незнакомца.

«Имен у меня много, и нет надобности называть их, ибо ты и сам догадываешься, кто я. А вот что у меня за дело к тебе, я отвечу: пришел предложить свою помощь, барон. Я могу добыть тебе победу на турнире и сердце госпожи Алейсейн. Вижу, она охладела к тебе».

«Убирайся! — гордо ответил рыцарь. — Победу на турнире я добуду моим копьем и мечом, а сердце свое красавица Алейсейн вольна отдать тому, кто ей мил. Я не нуждаюсь в твоей помощи!»

«Что ж! — усмехнулся Люцифер. — В таком случае ты проиграешь».

При этих словах палатка Асбара загорелась, а сам говоривший скрылся за дымом. Поднялся крик, люди засуетились, послали слуг за водой. Рыцарь поспешно вышел из палатки уже в полном вооружении, и волнение немного улеглось. Шатер, рухнувший на землю, потушили. В толпе раздавались возгласы: «Знамение!», «Знак Божий!» — но вскоре и эти крики утихли. Турнир начался.

Уже несколько рыцарей сразились со своими соперниками и повергли их, затем Асбар вызывал победителей, и все они были разбиты. Но потом на бой с бароном выехал рыцарь, чьи начищенные доспехи слепили глаза и чей гнедой конь вызвал у зрителей вздох восхищения. Стрелой понесся он на Баренхафта, но тот сумел отклонить удар копья противника. Развернувшись, они вновь погнали коней навстречу друг другу, и на этот раз оба чудом избежали гибели, ибо удары их были очень сильны. Баренхафт успел заметить, что из-под забрала сверкнули глаза, горевшие, как уголья. На третий раз рыцари вновь ударили одновременно, и оба вылетели из седел. Поднявшись, они обнажили мечи и рубились долго и яростно, до тех пор, пока барон могучим ударом не оглушил соперника. Тот свалился наземь, а герцог велел прекратить поединок, признав барона победителем турнира.

Асбар внимал восторженным возгласам толпы, но мрачные мысли роились в его голове, и радости от победы не было в его истерзанном сердце. Он не переставал думать о поверженном, в котором узнал своего недавнего гостя. Взглянув на госпожу Алейсейн, барон заметил, что она в большом смятении — то ли из-за того, что он подвергал свою жизнь опасности, то ли из-за того, что она не хотела отдавать свою руку и сердце победителю.

Когда закончились чествования барона, было объявлено о предстоящем состязании певцов. В большом волнении ожидали его исхода и молодой певец, и госпожа Алейсейн, и Асбар фон Баренхафт. Уже несколько дней не говорил барон со своей возлюбленной и видел ее лишь издали. Она же, отговариваясь тем, что ей нездоровится, не пускала его в отведенные ей покои. Не находя себе места, бродил рыцарь по замку и окрестностям, часто заходил в церковь и горячо молился, стараясь преодолеть охватившее его отчаяние.

Наконец состязание певцов началось. Какие только разнообразные трели не раздавались под сводами замка! Вот и молодой певец вышел на середину зала и стал настраивать лютню. Взглянув на него, Асбар фон Баренхафт увидел, что колки на его инструменте подкручивает сам Люцифер своей узкой черной рукой. Сжав рукоятку длинного кинжала, барон кинулся к нему, и в тот же миг госпожа Алейсейн вскочила с кресла и подбежала к трубадуру, пытаясь спасти его. Но было поздно: кинжал Асбара вонзился в грудь юноши, да и девушка, оказавшись позади молодого певца, не миновала острого клинка. Заколотые одним лезвием певец и красавица упали к ногам барона. А он, издав страшный стон, бросился вон из зала. Ошеломленные произошедшим, люди не успели задержать его, и Асбар фон Баренхафт исчез навсегда.

Поговаривали, что он укрылся в монастыре и принял постриг или убил себя, бросившись на меч. Но достоверно никто ничего не знает. Вот так заканчивается эта печальная история.

Ааскафер повернулся к семинаристу и спросил:

— На сей раз тебе нечего добавить?

— Отчего же! — с вызовом ответил тот. — Могу рассказать, как юный трубадур заключил договор с Люцифером и тот пообещал ему победу на состязании певцов и руку красавицы Алейсейн. Но самое занимательное в том, что барон фон Баренхафт не ушел в монастырь и не свел счеты с жизнью, а сделался странствующим певцом, сочинителем самых великолепных сирвент и знатоком темного стиля. Многие дамы рады были бы иметь такого вассала, да только