Воспоминания старого шамана. Путь волка - Хамархан Александр

наши дети – не наша собственность! Решил твой сын, душой выбрал, – смирись, прими с уважением его выбор. Взрослый осознанный – не мальчик уже. Хочет с самолетами работать? – Пускай! Стране – Родине нашей, такие нужны. – Ты представь, он станет таким же мастером в своей профессии, как ты в печном деле? – Неужели не порадуешься за сына, что он нашел свое призвание?

– Ты прав, наверное. Мне нужно отступиться. Дать самому возможность свои ошибки получать. За меня ведь, в моей жизни, никто не ошибался. Вот и ему шишек своих набить нужно, раз не захотел по проторенной колее пойти.

Люблю я его, и совета твоего послушаю, – отпущу сына своей дорогой. А на замену, есть у меня на примете человек. – Гришка соседский. Мне помогает, – шустрый парень, надежный! На него и ремесло оставить не страшно! – печник на конец-то улыбнулся. Как будто гора свалилась с его плеч и на душе сразу полегчало.

– Вот и чудненько, – поддержал Милхай. – А я помолюсь, капну на благополучие сыну твоему.

После той встречи, знатной, Микель начал в подмастерье готовить соседа своего – Гришу. Тайны ремесла передать, чтобы не утратились, и не ушли за ним. Чтобы людям память добрую оставить после себя.

– Учись, Гриша, – постигай все то, что я умею, да не зевай, всё новое хватай отовсюду! Ученик должен превосходить учителя, иначе, что за учитель такой, что не смог ремесло свое передать! Денег всех я не заработаю, а печник в деревне должон остаться. Как так деревня без печника? – Нужное это дело, полезное.

Печник, Гриша, завсегда востребованной профессией будет, – любил Микель молодого воспитывать, а тот был благодарным слушателем, хватал каждую фразу и тянулся за мастером. Бывало, они вдвоем ложили печь. Дед Микель показывал мелкие премудрости и тонкости своего ремесла.

Теперь, он успокоился: «Сын свою дорогу выбрал в жизни, – у него все будет хорошо!» – так сказал Шаман. А ремесло свое Микель передаст другому, – Грише – покладистому соседу.

Союзники Шамана

Бывало, простые повседневные вещи превращались в целый ритуал. Шаман топил печку в избе: брал сухое сосновое полено, строгал на лучины и потом их поджигал. Когда огонек начинал разгораться, Милхай подбрасывал щепочки, затем толкал лучины потолще. Общался с огнем как с ребенком малым, приговаривал, не давая ему потухнуть. Тот быстро рос, силу набирал и, уже как смышленый малыш, исследовал все печкины закоулки. В ход шли сухие поленья, внесенные заранее в дом. Огонь подрастал и становился сильнее.

Шаман с ним разговаривал уже как с подростком, общался на понятном языке. Дым – спутник огонька – поднимался вверх и прогревал дымоход. Свежий ветер, разряженьем своим, тянул по трубе на выход. Так они вместе и носились за окном. Дым и ветер играли, пока огонь в печке силу набирал.

В последнюю очередь, огонь кормился промороженными, влажными дровами, только занесенными с улицы. Как взрослый, он насыщал свою плоть, поглощая порцию дерева, переваривая ее и потрескивая сучками. Теперь Шаман вел себя с почтением. Он уважал природную стихию. Общался как со старшим, дарующим тепло и радость в доме.

Огонь не был одинаковым. Он менялся, в зависимости от древесины и погоды. Настроение самого Шамана, тоже влияло на огонь. В безветрие, когда шел снег, – огонь струился, горение было мягким и ровным. Когда задувал ветер, пламя рвалось, металось, завывая в такт порывам, искрами вылетало из трубы наружу.

Милхай понимал суть Природы, и в чем-то, его мысли были схожими с Микелем. К любому делу он относился с душой и должным уважением. Любил Шаман зимним вечером посидеть возле печки. Свет выключит на кухне, придвинет табурет, так чтобы огонек в щель между дверцей был виден и разговаривает с ним про себя.

Когда, тарасуну в кружку нальет, капнет на печку, молитву вполголоса прочитает. Через огонь с духами общается. Огонь давал Милхаю силу, очищал его мысли и сжигал весь негатив.

***

Была у Шамана курительная трубка из темного полированного дерева, с черным изогнутым мундштуком. Хранилась она в коробочке, возле трельяжа. Хотя пользовался ей Милхай не часто. Перед началом большого дела, он выходил во двор, садился на скамейку, набивал трубку крепким табачком и закуривал. Дым останавливал ход его мыслей, и замедлял время, чувства его обострялись. К Милхаю приходили разные видения. Он постепенно понимал, что за человек пришел, с какими намереньями. Прошлое и будущее человека проявлялось перед ним как на картине.

Шаман никогда не торопился, взвешивал свои решения. Каждый шаг обдумывал, рассчитывал на собственные силы. Воспитывал своего сына Степана:

– Что в жизни, что в природе – все одним законам подчиняется.

– А в денежном вопросе как? – спрашивал его Степан. – И в денежных вопросах есть закономерности, – циклы. Их тоже надо соблюдать. В долги не лезь, сберегай деньги. Не торопись тратить, – подумай сперва, обмозгуй. У знающих людей совета попроси. А если решение принял, – тогда не сомневайся!

И помни! Последними деньгами не рискуй, имей всегда запасной выход. В порядке дела свои содержи и документы.

Еще, Степа, такую вещь скажу: очень важно знать, какие мысли при себе оставить, а какие из головы гнать. Потому что суть у них одна – материальная. Слово обронил нечаянно, и человека обидел. Так что, Степа, думай перед тем, как говорить что-то. Фильтруй слова и с близкими, и с посторонними людьми.

Степан хотя и был упрямым, но к Милхаевым советам прислушивался. А советы, которые не принимал, – откладывал. До тех пор, пока не убеждался в правоте отца.

Когда проводились обряды

Обряды отнимали у Шамана много сил и времени. Милхай проводил их, не смотря на хлопоты и домашние дела. Свадьба, родился кто-то, или заболел, спор возник какой, да и обычные житейские вопросы – все шли к Шаману. Он никому не отказывал, – просто не имел такого права.

А по дому, по хозяйству, – всегда хватало забот. Деревенские не злоупотребляли его вниманием. Не отвлекали без надобности. Благодарили, кто, чем мог.