Штамм. Книга 3. Вечная ночь - Чак Хоган

Крыса Фет побежал к замку, втиснул голову в трещину в фундаменте и каким-то образом протащил свое крупное тело в щель между двух черных камней.

Наверху в башне стоял человек в рабочей рубашке с логотипом магазина «Сирс». Это был Мэтт, сожитель Келли, первым занявший место Эфа как отца и первый вампир, убитый Эфом. На глазах Эфа с Мэттом случился приступ, он вцепился себе в шею руками, забился в конвульсиях, задрожал, согнулся пополам, спрятал лицо… наконец он оторвал руки от головы. Его средние пальцы вытянулись, превратились в когти, существо распрямилось — оно стало на два метра выше. Владыка.

И тут черное небо раскрылось, полил дождь, но капли, достигая поверхности, производили не обычный звук, а нечто похожее на «па».

Эф отшатнулся, развернулся и побежал. Он пытался обогнать дождь, несясь по траве, режущей ему ноги, но капли молотили по нему, и каждый шаг отзывался в ушах: «Па! Па! Па!»

Наконец вокруг посветлело. Дождь прекратился, небо окрасилось в алый цвет. Трава исчезла, и в осклизлой земле, словно в океане, отразилась краснота неба.

Впереди появилась чья-то фигура. Появилась она недалеко, и Эф смог в полной мере оценить ее размеры. Фигура внешне напоминала человеческую, мужскую, но была раза в три выше Эфа. Она остановилась на некотором расстоянии, хотя из-за размеров казалось, что ближе.

Перед Эфом и в самом деле стоял гигант, но с абсолютно правильными пропорциями. Он был одет, а скорее, окутан в сияние.

Эф попытался заговорить. Он не испытывал страха перед этим существом. Просто его переполняли чувства.

Что-то зашуршало за спиной исполина, и появились два широких серебряных крыла, размах которых превышал его рост. Порыв ветра отбросил Эфа на шаг. Архангел (а никем другим он быть не мог) еще дважды взмахнул крылами и взлетел.

Он парил в воздухе, его громадные крылья привычно двигались, руки и ноги были расслаблены, он летел к Эфу с необыкновенным изяществом и легкостью. Архангел приземлился прямо перед человеком, возвышаясь над ним всей своей громадой. Из крыла выпали несколько серебряных перьев и вонзились в красную землю, а одно подплыло к Эфу, и тот ухватил его. Ствол пера превратился в рукоять слоновой кости, а само перо — в серебряный клинок.

Громадный архангел нагнулся к Эфу. Его лицо все еще смутно виднелось в сиянии нимба. Свет был странно холодный, почти мглистый.

Архангел уставил взгляд куда-то за спину Эфа, и тот против воли обернулся.

За маленьким обеденным столом на краю утеса, одетый в свой фирменный темный костюм (на правом рукаве красная повязка со свастикой), сидел Элдрич Палмер, бывший глава «Стоунхарт груп». Пользуясь ножом и вилкой, он поедал дохлую крысу на фарфоровой тарелке. Справа приблизилось светлое пятно: крупный белый волк бежал к столу. Палмер даже не посмотрел в его сторону. Белый волк прыгнул и вцепился в горло Палмера, сбросил его со стула, принялся рвать шею.

Оставив Палмера, зверь посмотрел на Эфа и ринулся к нему.

Эф не тронулся с места и не поднял меча. Приблизившись, волк сбросил скорость, его лапы месили землю. На белоснежном меху вокруг пасти краснела кровь Палмера.

Эф узнал волчьи глаза. Глаза Авраама Сетракяна. И голос его.

«Ahsųdagų-wah».

Эф недоуменно покачал головой и тут почувствовал, как его ухватила громадная рука. Он слышал биение крыльев архангела, уносившего его с красной земли, которая по мере удаления сжималась и изменялась. Они приблизились к большому водному пространству, потом свернули направо, пролетели над архипелагом с тесно посаженными островами. Архангел стал спускаться, нацелившись на один из тысячи островов.

Они приземлились на пустынный клочок земли, формой похожий на таз, здесь валялось гнутое железо и дымилась сталь. На обугленных руинах были разбросаны клочья одежды и обгоревшая бумага. Маленький остров оказался в эпицентре какой-то катастрофы. Эф посмотрел на архангела, но тот исчез, а на его месте появилась дверь. Простая дверь в дверной раме. На ней висела бумажка с буквами, написанными черным фломастером, и изображением надгробных камней, скелетов и крестов. Надпись, сделанная неуверенной детской рукой, гласила:

ЗА ЭТОЙ ЧЕРТОЙ МОЖЕШЬ И НЕ ВЫЖИТЬ.

Эф знал эту дверь. Знал и почерк. Он нажал на ручку, открыл дверь, перешагнул через порог.

Кровать Зака. На ней лежал дневник Эфа, но не в потрепанной обложке, а в переплете с серебряными накладками.

Эф сел на кровать, почувствовал, как знакомо прогнулся и заскрипел под ним матрас. Он открыл дневник, но оказалось, что его пергаментные листы — страницы «Окцидо люмен», написанные от руки и иллюстрированные.

Но еще более необычным было то, что Эф понимал латынь. Он видел едва заметные водяные знаки, второй текст под первым.

Он понимал и их. В это мгновение он понимал все.

«Ahsųdagų-wah».

Словно вызванный на звук этих слов, в дверь среди пустоты вошел Владыка. Он сбросил капюшон с головы, и с его тела упала одежда; лучи солнца обожгли кожу, она покрылась черной корочкой. Под плотью на его лице копошились черви.

Владыке нужна была книга. Эф стоял, держа в руке перо, которое снова превратилось в великолепный серебряный меч. Но он не бросился на вампира, а перехватил рукоять так, что острие меча смотрело вниз, как требовал «Люмен».

Владыка кинулся на Эфа, и тот вонзил серебряный клинок в землю.

Первая ударная волна прошлась по земле водянистой рябью. Последовавший за этим взрыв имел силу божественного гнева, огненный смерч уничтожил Владыку и все, что было вокруг него, остался только Эф. Он смотрел на свои руки — руки, которые сделали это. Молодые руки — не его.

Он пощупал свое лицо. Он больше не Эф.

Он — Зак.