Зеркало из прошлого - Сергей Пономаренко

Арсений встал и опустился на одно колено:

— Анна, я вас люблю! Будьте моей женой!

Анна громко рассмеялась, но, увидев, что Арсений покраснел от обиды, быстро сказала:

— Простите, Арсений, мой смех ни в коем случае не относится к вам — я смеюсь над собой. Пожалуйста, сядьте рядышком, и мы с вами обо всем поговорим.

Арсений встал, но садиться не спешил.

— Все же попрошу вас пояснить ваш смех! — срывающимся голосом произнес он.

— В своих мечтах сцену признания мне в любви я представляла несколько иначе, надеялась, что она будет более романтичной… А получилось, будто я вас сама позвала и вынудила сделать признание. Если бы я вас не пригласила, сколько времени вам понадобилось бы, чтобы вы отважились на это?

Арсений почувствовал, как кровь снова приливает к лицу, начинают гореть уши. Ведь Анна права — неизвестно, сколько еще ему потребовалось бы времени, чтобы набраться храбрости. Он робко присел рядом с девушкой и осмелился взять ее руку в свою. Она не противилась, и это придало ему уверенности.

— Я полюбил вас с первого мгновения, как только увидел.  — Арсений наклонился и поцеловал ей руку.  — Я люблю вас! Может, мне потребовалось бы еще какое-то время, чтобы решиться сказать вам об этом, но, думаю, вы все это давно видели в моих глазах.  — Арсений сделал паузу и смело посмотрел в глаза девушки.  — Вы ведь не просто так пригласили меня прийти?

— Сама не знаю, что на меня нашло после прочтения рассказа.  — В голосе девушки прозвучала грусть, и Арсений заволновался: «Это была шалость, каприз? Захотелось увидеть меня у своих ног и посмеяться?»

— Qu’est-ce que je signifie pour vous?^[7] Могу ли я надеяться на ответное чувство?

— Вы знаете, как любовь трактуется в «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона»?

Арсений отрицательно помотал головой.

— «Любовь — это влечение одушевленного существа к другому для соединения с ним и взаимного восполнения жизни». Вы понимаете? Это «влечение и восполнение жизни».

— Смею заметить, несколько сухо сказано о чувствах.  — Арсений пока не находил подходящих слов, чтобы дать свою формулировку.

— О-о! В словаре все скрупулезно разобрано, в том числе и чувства. Полюбопытствуйте при случае. «Влечение» — очень емкое слово, оно включает и чувства. Более прозаическая, но не менее важна другая составляющая — «восполнение жизни». Вы не находите?

— Затрудняюсь ответить… Может, мне и в самом деле стоит вначале обратиться к этому словарю?

— Я хочу любить и быть любимой! — воскликнула Анна и добавила тише: — Вы мне очень нравитесь, но я пока боюсь пускать в свое сердце более сильные чувства к вам, так как могу с ними не совладать. Я хочу так много от жизни! Мечтаю путешествовать, жить за границей — в Париже, Вене, Берлине, Лондоне! Хочу стать известной, возможно, популярной писательницей, как Марко Вовчок^[8]! Вы знаете, что Мария Вилинская в Качановке познакомилась со своим первым издателем — Пантелеймоном Кулишом^[9]?

— Я читал рассказы Марко Вовчок — весьма занятные, но ее биографию не знаю.

— Так вот, я не желаю находиться в клетке, словно канарейка, как происходит сейчас со мной,  — заявила Анна и с жаром продолжила: — Почему я должна тайком ходить на прогулки в парк? Жить в изоляции, не бывать в том обществе, в каком хочу? У Тарновского собираются близкие мне по духу люди — художники, поэты, музыканты, писатели. Но я должна вместе с батюшкой и матушкой наносить визиты знакомым скучным помещикам, у которых есть великовозрастные холостые сыновья, и вынуждена чувствовать себя подобно лошади на ярмарке под пристальными взглядами их матушек, выступающих в роли покупательниц. Мои родители желают устроить мою дальнейшую жизнь — я им за это благодарна, но мои чувства их не волнуют! Бедность — это ужасно, о каких чувствах тут может идти речь?

— Мой отец очень богат, и вы не будете ни в чем нуждаться! — горячо и сбивчиво заговорил Арсений.  — Я для вас ничего не пожалею — горы сверну! Мы будем с вами много путешествовать — поедем, куда вы захотите. Вы будете заниматься тем, чего ваша душа пожелает! И я буду вам надежной опорой и помощником.

— Не знаю, как ваши родители отнесутся ко мне,  — примут ли меня? Захотят ли, чтобы вы, еще не закончив учебу в университете, женились на мне?

— Они любят меня и во всем пойдут мне навстречу. Они очень хорошие — полюбят вас, как свою дочь, вот увидите!

— Тогда поезжайте к ним, получите их благословение и готовьте сватов! — быстро произнесла Анна.  — Мои родители тоже не будут возражать — они весьма лестного мнения о вас!

— Вы выйдете за меня замуж? — воскликнул ошалевший от счастья Арсений.

— Да, мой милый! Поезжайте к своим родителям и возвращайтесь с добрыми вестями.

— Вы любите меня?

— Люблю вас, как же иначе? Зачем бы я звала вас к себе и вела этот разговор?

Счастливый Арсений, наклонившись, облобызал руку Анны, а она другой рукой гладила его по голове, приговаривая:

— Мой любимый…

Арсений решительно произнес:

— Завтра же отправлюсь к родителям и на следующей неделе непременно вернусь. С добрыми вестями!

— Пойдемте в дом. Я хочу вам сыграть романс, недавно мною выученный,  — «Я жду тебя, когда зефир игривый…». Чудные слова, не верится, что эти стихи, положенные на музыку, написаны более восьмидесяти лет тому назад.

После обеда у Ступачевских Арсений возвращался в отменном настроении, всю дорогу напевая, причем отчаянно фальшивя, запомнившийся ему куплет из романса: