Плохие люди - Джон Коннолли

* * *

Карл Любей распахнул дверь подвала, сторонясь прохода. Другого выхода из подвала не было, если не считать двух маленьких окошечек, через которые мог пролезть разве что очень маленький ребенок. В любом случае оба эти окна были наглухо заперты, чтобы звери из леса не обосновались в подвале Карла.

Теперь все было тихо. Он подумал, не примерещилось ли ему, или же просто материалы шуршали от сухости или влаги. Карл вдохнул и уловил в повале запах. Это был устойчивый запах морской воды. К нему примешивалось нечто более неприятное, похожее на запах гниения. Карл вспомнил, как они нашли на берегу дохлого китенка, изъеденного и разлагающегося. Карл после этого два дня не мог есть. Казалось, запах гниющего мяса въелся в его кожу, стоял у него в ноздрях.

А сейчас он не мог понять, что происходит. Снаружи шел снег, а предшествующие дни были очень холодными. Ничто не могло бы прогнить в таком холоде. Даже мясо пролежало бы еще пару дней, если бы стояла такая погода. Но запах был. Теперь он проник и в холл, начал въедаться в его одежду, но исходил он именно из подвала.

Карл вошел. Пламя свечи осветило деревянные ступеньки, ведущие в подвал, выхватило из темноты очертания помещения. Он сделал еще несколько шагов, кольцо света стало шире, освещая побеленные стены, полки, уставленные краской, инструментами, коробками, наставленными в беспорядке друг на друга, пару телевизоров, тостеры, завернутые в скатерть.

Кто-то пошевелился. Карл был в этом уверен.

— Эй, ты там! Выходи. Я тебя вижу. Больше нет смысла прятаться.

Фигура отступила в тень около ступенек.

— Выходи сейчас же, — повторил Карл. Он пытался тщетно разглядеть ее очертания. — Я не причиню тебе вреда, но ты меня нервируешь. Если не выйдешь, я за себя не ручаюсь.

Он сделал еще два шага, и дверь подвала захлопнулась за его спиной. Карл повернулся и почувствовал, что ноги словно выскальзывают из-под него. Он попытался сохранить равновесие, но уже начал падать. И в момент падения у него мелькнула безумная мысль: руки.

Он почувствовал чьи-то руки на своих ногах.

* * *

Скарф уставился на Декстера, но молчал, пока тот не заговорил:

— Ты хочешь что-то сказать?

— Мы могли бы взять его живым.

— Ты так считаешь? Да я едва различал его очертания, чтобы нормально прицелиться. Если бы я не выстрелил, мы бы его потеряли.

— Не надо было его убивать.

Декстер посмотрел на Молоха, но тот уже прошел мимо, продолжая идти по дороге. Слева слышался шум моря.

— Послушай, — сказал Декстер Скарфу. — У меня еще шесть стрел. И, если ты продолжишь меня доставать, одна из них будет в тебе.

— Ты кое-что забываешь.

— Что же?

Скарф стал пунцовым от холода и негодования. На время он даже забыл, как сильно боится Декстера:

— Я ведь не умалишенный, убегающий от тебя. Меня убить посложнее.

Декстер повернулся, чтобы броситься на Скарфа, но тот оказался слишком быстрым для него и к тому же поменьше габаритами. Он уклонился, одновременно выхватывая свою «пушку». Через мгновение на Декстера смотрел ствол «глока». Скарф надежно держал свое оружие.

— Ну, теперь ты меня достал, — прошипел Декстер.

— Однако на прицеле-то именно ты.

— Тогда лучше выстрели, недомерок, не то я тебя прикончу.

Скарф услышал позади себя шаги и щелчок затвора.

— Прекратите, — сказал Молох. — Оба прекратите.

Скарф опустил пистолет. Декстер дернулся было к нему, но Повелл преградил ему дорогу, поставив руку перед его грудью.

— Тебе это так не сойдет, — пообещал Декстер, а в таких делах он был человек слова.

У Скарфа, похоже, выброс адреналина был исчерпан. Шеферд, который не вмешивался в происходящее, последовал за Молохом к краю леса.

— Он должен быть здесь. — Шеферд огляделся. — Любей должен ждать нас здесь.

— Это из-за погоды, — сказал Молох. — Должно быть, задержался в пути.

Он позвал Скарфа, но тот не взглянул на него. Он сосредоточенно смотрел вниз, туда, где шумело море.

— Эге, — сказал он мягко, но что-то в его тоне заставило Молоха и всех остальных обратить на него внимание. Даже Декстер забыл о своей враждебности и проследил за взглядом Скарфа.

— Эге, — повторил Скарф. — А парень-то еще жив.

* * *

Карл Любей лежал на газетах и сваленных коробках, медленно приходя в себя. Голова просто раскалывалась. Он не знал, сколько пробыл здесь, но догадывался, что не больше пары минут. Откуда-то рядом исходил свет и запах гари.

Пожар!

Горели газеты у подножья лестницы. Карл попробовал подняться, но на его груди лежало что-то тяжелое, и он не чувствовал ног. Он потянулся, чтобы нащупать хоть что-то, но ничего не почувствовал, кроме холодного воздуха, обжигающего пальцы, несмотря на нарастающий жар. Языки пламени облизывали заднюю стену, пожирая бумагу, ткань и старые чемоданы. Вскоре огонь доберется до полок с краской и растворителями.

Огонь распространялся и слева от Карла. Он не мог понять, как огонь оказался и там. Казалось, он полз по полу, но не подходил к Карлу, словно огибая его полукругом. Карл не чувствовал тепла. Было похоже, будто искры раздувает невидимый бриз.

И вдруг Карл понял, что он смотрит не на огонь, а на отражение огня в гигантском зеркале, которое придвигается к нему ближе и ближе вместе с запахом дохлой рыбы и гниющих водорослей, наполняющим его ноздри смрадом разложения. Изуродованное лицо женщины появилось из тени, и Карл открыл рот, когда языки пламени добрались до краски и растворителей. И его агония потонула в мощном взрыве.