Кино под небом - Джо Р. Лансдейл

уровень воды спадет, нас сожрут раки или кто-нибудь еще. И вдруг нас подбросило волной вверх, и мы поплыли над бурлящей тьмой, понеслись пулей по образованному деревьями коридору.

– Мне кажется, я видел в воде большую птицу, – сказал Кори.

– Нет, – сказал Стив, – это была большая палка. Чертово бревно, если быть точным. Думаю, если оно застрянет под днищем автобуса, то может нам там что-нибудь поломать.

– Хватит излучать негатив, – сказала Грейс. – Мы попали во всемирный потоп, и не знаю насчет вас, но у меня он первый, и я пытаюсь наслаждаться им.

– Ага, – сказал Кори, – на улице сыро и темно, мы можем утонуть, и веселье все продолжается.

4

Мы плыли в темноте довольно долго. Так долго, что я, наконец, задремал, сперва прислонившись к спинке впереди стоящего кресла, а потом растянувшись на своем.

Думаете, что, когда происходит нечто подобное, вы не можете спать? На самом деле можете. По крайней мере, я смог и как раз этим и занимался, когда меня разбудила Грейс.

– Течение усиливается, – сказала она.

– Что?

Она повторила фразу, и я сел прямо.

– Что теперь делать?

– Нужно поставить судовой руль, нам необходимо какое-то управление, иначе разобьемся. Попытаемся свернуть в сторону.

Я поспешил к заднему окну, снял стекло и достал руль. Попросил Джеймса помочь мне, и вместе мы установили руль.

Когда тот коснулся воды, это было похоже на удар о цемент.

Руль подскочил, и конец, за который мы его держали, ударил Джеймса под подбородок. Он потерял сознание и рухнул на пол.

Я позвал на помощь. Кори, Реба и Гомер бросились к нам и схватились за руль. Мы принялись бороться с ним. Он сопротивлялся, но мы не сдавались. Так продолжалось какое-то время. А затем течение усилилось. Видимо, какой-то удерживающий водную массу холм в итоге смыло, и она хлынула сквозь джунгли темной, сметающей все волной, и наш руль сломался, как зубочистка.

Когда это произошло, нас всех сбило с ног и побросало на пол или на сиденья автобуса.

Кажется, я крикнул что-то про маму, и в следующее мгновение автобус нырнул вниз, и мы погрузились в стремительно несущийся поток. Вода била по лобовому стеклу, хлестала по боковым. Сколько-то ее (на самом деле, слишком много, черт возьми) проникло внутрь. Затем, каким-то чудом, автобус под действием подводного течения подбросило вверх. Он взмыл в ночь, как клятая морская свинья, опустился на понтоны и понесся вдоль тропы, которая теперь, к тому же стала петлять, словно ее прокладывал с помощью убогих инструментов какой-то косоглазый пьяница.

Но все начало меняться к лучшему. Течение замедлилось, и теперь мы уже спокойно плыли по центру тропы, огибая эти темные джунгли, будто ехали на машине.

А Стив делал вид, что управляет автобусом. Он давно выключил мотор и фары, но держался за руль, который из-за силы воздействия воды на шины все равно не мог повернуть. Думаю, это давало ему ощущение контроля над ситуацией. Он держался за руль, наклонившись вперед, будто вел автобус по этому водному шоссе. Хотя на самом деле он мог делать не больше, чем любой двухлетний ребенок в автомобильном кресле с пластмассовым рулем и клаксоном.

Притворяться водителем.

И сигналить.

Правда, с выключенным двигателем он этого делать не мог, но пару раз ему удалось очень убедительно сымитировать звук.

И тут произошло нечто удивительное. Деревья по обе стороны от нас стали короче. И со временем исчезли. Ушли под воду. Дождь кончился, тучи рассеялись. Над нами висела лишь огромная, странная луна. А другая – отражение той, что на небе – лежала на воде, как старое серебряное блюдо, без мяса и без картошки. Просто лежала, ожидая, когда мама сервирует ее.

Перед нами, или, по крайней мере, насколько хватало глаз в лунном свете, простиралась водная гладь.

Кругом вода… вода… вода.

А мы все плывем, плывем, и плывем.

5

На одной из кассет у нас был сборник классической музыки. Стив завел двигатель, и мы включили магнитофон, стали слушать «Лунную сонату» и тому подобное. В конце концов я заснул.

В качестве защиты от реальности я научился дремать в довольно сложных условиях. Пришлось научиться. Иначе, учитывая обстоятельства, я никогда бы не спал. Я научился спать очень глубоко. Погружался в эту черную дыру. Сновидения, конечно же, были, но не так часто, как раньше. По крайней мере, я их не помню, если только они не хорошие (обычно не относящиеся к действительности, либо какие-то приятные события из прошлого). Плохие сны я стараюсь забыть.

Получается не всегда.

Вот и сейчас я внезапно проснулся в темноте, опасаясь, что это одна из тех бесконечных ночей, или что мой сновидческий фильтр засорился, и ко мне прицепились неприятные остатки жестокого сна, неудобной правды, или дурного воспоминания, обретших форму кошмара.

Но нет. Ничто ко мне не прицепилось.

В автобусе было тихо. Музыка давно была выключена, как и двигатель, и Стив спал, облокотившись на руль. Грейс растянулась на сиденье, все остальные тоже спали. Автобус покачивался на воде, но понтоны держались, и я слышал и чувствовал, как вода плещется вдоль бортов.

Лунный свет стал очень ярким, блестел на воде, отчего она переливалась, как костюм бедняка. В этом лунном свете я хорошо рассмотрел лицо Ребы. При таком освещении грязь была не так заметна, и Реба выглядела довольно привлекательно.

Может, дело было в том, что все женщины выглядят лучше перед закрытием[33], или, в моем случае, перед возможной смертью. Но она показалась мне симпатичной, и я долго смотрел, как она спит. У меня возникло несколько фантазий, и все были довольно гадкими. Мне нравилось, как поднимается и опускается ее грудь, как Реба лежит, поджав ноги, зажав руки между коленей, и улыбается. Возможно, она тоже думала о чем-то приятном, хотя, скорее всего, не обо мне.

Возможно, она только что закончила игру пальчиками, которую еще называют игрой незамужних дев и вдов. И это избавило ее от дурных мыслей, перенесло из темноты на мягкий свет, где она могла спать, наслаждаясь приятными эмоциями. Где могла чувствовать себя хорошо.

Я надеялся, что так оно и есть. Мы все заслуживали того, чтобы чувствовать себя хорошо.

Когда я поднял голову и посмотрел на воду, все было по-прежнему спокойно. Дневной свет начинал просачиваться из-за горизонта, заливая перламутровый край неба, делая его розовым. И хотя было еще немного прохладно, я почувствовал, что воздух потеплел.

Вдруг я увидел неподалеку от нас темный плавник,