Гули - Эдвард Ли

И фигура шагнула внутрь, на свет.

Дуг Сваггерт был едва узнаваем - это было нечто большее, чем просто стоявший труп; разложение превратило его в кости и куски зеленой, продырявленной плоти. Его униформа висела клочьями, и он смотрел на Курта сквозь лицо, скрепленное гнилью. В одном глазу виднелся только белок, в другом была пустая глазница. Существо подняло правую руку, на которой не было кисти, и Курт понял, что Сваггерт стучал в дверь культей.

- Господи Иисусе, - одними губами произнес Курт. - Господи Иисусе.

Дверь захлопнулась, как будто ее затянуло туманом. Сваггерт улыбнулся безгубой улыбкой. В его ухе образовался пузырь с черной жидкостью, который затем лопнул. Он двинулся к Курту быстро, но рывками, как какая-то отвратительная марионетка. При его движении раздавался звук, похожий на хлюпанье по грязи.

В животе у Курта все перевернулось. Он отступил на треть пути вверх по лестнице. Отвращение и ужас заставили его забыть, что это сон, он щелкнул большим пальцем и вытащил револьвер.

- Убирайся из моего дома, гад, - сказал он. - Я снесу твою поганую башку с плеч.

Сваггерт начал ползти вверх по лестнице, пошатываясь на каждой ступеньке, как парализованный.

- Вот дерьмо, - сказал Курт.

Крепко сжав пистолет двумя руками, он прицелился и взвел курок. Он сделал глубокий вдох, наполовину выдохнул и, когда в поле зрения появилось искаженное лицо Сваггерта, опустил курок...

Щелк!

- Сукин сын!

Курт передернул затвор - в патронниках не было патронов. Подсумок для скорострельных патронов был пуст.

Он швырнул пистолет так сильно, как только смог. Он с размаху ударил Сваггерта по голове, пробив на ней вмятину, а затем с грохотом покатился вниз по лестнице. Сваггерт остановился, замер на мгновение, а затем продолжил подниматься по ступенькам.

Курт развернулся и помчался вверх по ступенькам сам - только для того, чтобы на лестничной площадке столкнуться со скальпированным Харли Фитцуотером с лицом, похожим на трюмо.

Курт оказался в ловушке на лестнице.

Толстая, мягкая рука опустилась ему на голову. Она скользнула по волосам Курта, схватила его за ухо и потянула.

- Где моя Донна? - раздался надтреснутый, тягучий голос Фитцуотера.

Хватка усилилась. Ухо Курта было наполовину вывернуто.

- Эй, ты, ходячий сортир! Это мое ухо!

- Где моя Донна? - Фитцуотер снова захрипел, извергая темную слизь. - Ты найдешь мою Донну.

Сваггерт наклонился, дергаясь и роняя грязь. Курт почувствовал, как из его уха пульсирует кровь. Фитцуотер держал его за локти, приподнимая. Сваггерт тыкал в него культей, колол его и бил этой дубинкой. Он погладил Курта по лицу обглоданной рукой, измазав его подбородок какой-то мерзко пахнущей слизью. Когда Курт открыл рот, чтобы закричать, гниющие пальцы Сваггерта просунулись ему в рот и задвигались.

"Жизнь - сука", - подумал Курт.

Он уперся ногой в грудь Сваггерта, как будто давил ногами. Затем он толкнул его. Труп с грохотом покатился вниз по ступенькам, где развалился на части и превратился в груду гниющей плоти.

Затем Курт нанес сильный удар локтем себе за спину и почувствовал, как под ударом прогнулись кости. Он рывком высвободился, повернулся и ударил Фитцуотера кулаком по перекошенной голове. Что-то хрустнуло, как яблоки, на которые наступают. Один глаз Фитцуотера лопнул, как нарыв.

- Я надеру тебе задницу, ты, мертвый кусок дерьма, - сказал Курт.

Он повалил существо на пол кулаками, а затем яростно пинал, пока раздувшееся от газов тело не раскололось и на ковер не выплеснулось множество личинок и гнилостных помоев.

Курт в изнеможении откинулся на стену. Он наблюдал, как тело Фитцуотера оседает там, где оно лежало. Голова его болталась, руки и ноги были расплющены. Вскоре оно полностью погрузилось в себя, как проколотая надувная кукла.

С перекошенным от отвращения лицом Курт спустился по лестнице. Он задержал дыхание, переступая через груду останков Сваггерта. Он прямо-таки видел, как от груды поднимается вонь, словно волны жара от раскаленного асфальта.

"Это всего лишь сон", - подумал он во сне.

Он рассмеялся и пошел в кабинет. Рубашка у него была вся в крови, в ушах звенело от боли, и он все еще чувствовал склепный запах. Но он победил, он победил тварей. По крайней мере, до следующего кошмара.

Мягкий свет в кабинете успокаивал его, заставляя чувствовать себя как дома. Он открыл окно и высунулся наружу. Наконец-то свежий воздух - он вдохнул его полной грудью, с благодарностью. Зловещий туман, конечно, рассеялся, как и глициния. Тишина и здравомыслие вернулись в дом. Он выглянул в спокойную, просторную черноту, которая казалась неправильной после всего, что ему пришлось пережить. Бестолковость снов всегда приводила его в замешательство. Он улыбнулся и подумал о приятных вещах.

В этот момент окно обрушилось на него, как гильотина.

Его плечи и голова оказались в ловушке снаружи; он был прижат к подоконнику. В считанные секунды поднялся туман - стекло сильнее прижалось к его спине. Он не мог пошевелиться. Он не мог освободиться.

И он не мог отвести взгляда от покрытого пятнами плоти скелета Донны Фитцуотер, который, прихрамывая, торопливо приближался к нему из тумана.

Ее костлявая рука метнулась вперед. Костяные пальцы вцепились ему в глаза, и его крик унесся прочь, в густую, безветренную ночь.

* * *

Курт проснулся от сильного головокружения. Диван показался ему тесным, как гроб. Неужели у него сдали нервы? Сон вымотал его до предела, и ему казалось, что из его головы вынули лопату.

Ему нужен был свет. Он включил лампу, ту самую лампу в логове своей мечты, и комната погрузилась в пугающие тени. Его импровизированная кровать была в беспорядке, подушка смятая, простыни смяты; без сомнения, во время кошмара он метался и ворочался, как слепой, которого секут.

Он закурил сигарету и прошелся по комнате с взъерошенными волосами. Он натянул трусы, как будто кто-то мог за ним подглядывать, затем накинул халат. Когда он заметил, что окно открыто, он бросился к нему и захлопнул его.

Означал ли этот сон что-нибудь? Возможно, его подсознание пыталось донести до него что-то, внушить ему какую-то идею. Это было нетрудно понять. Некоторые считали, что сны функционируют тематически - люди, предметы и события на самом деле являются символами, которые служат для передачи чего-то абстрактного и психологического. В таком случае, какая-то скрытая часть его самого чувствовала ответственность за Сваггерта и Фитцуотеров.

Другие верили в сны как в средство предзнаменования, каждое из которых представляло собой цепочку образов, предупреждающих сновидца о надвигающейся опасности.

"Чушь".