Ренди. Жизнь вне времени - Марина Викторова

– Ты за это поплатишься, Собиратель душ! – Королева смотрела на Ренди сверкающими от гнева глазами.

– Победа зажжет усталое сердце, – спокойно пояснил мой любимый. – Взгляните на себя, ваше величество. – С этими словами Ренди сделал небрежный жест пальцами, и с одной из стен осыпались камешки, открыв прозрачную горную порогу, в которой было видно все, как в зеркале.

Встав напротив, королева не узнала себя: волосы темными локонами падали ей на плечи, кожа на лице стала гладкой и смуглой, а все тело подтянутым.

– Старость бывает только в голове, – прокомментировал Ренди, видя ее восторженное лицо.

В этот момент раздался резкий звук будильника, и я проснулся. С трудом продрав глаза, я еле-еле нащупал кнопку выключения сигнала и неожиданно почувствовал незнакомый предмет: на безымянный палец моей левой руки было надето кольцо из похожего на платину металла, заостренные на концах части которого как бы обвивались вокруг моего пальца, а внутри рунами была выгравирована непонятная мне фраза.

– С праздником, – услышал я.

Ренди сидел напротив в кресле с газетой в руках.

– Кимринги все-таки сделали кольцо? – спросил я, рассматривая свой подарок.

– Кто? – Удивление Ренди прозвучало фальшиво.

– Жители подземелья. – Тут я рассказал ему весь свой сон.

– Королева кимрингов и ее муж – превили, то есть предназначенные, – пояснил Ренди.

– Ты романтик, раз веришь во вторые половинки, – поддел я.

– В большинстве случаев разговоры про единственность и родственность душ полный бред, но не всегда. Превили – те, кого время и пространство предназначают друг другу; на том уровне не имеют значения возраст, место рождения и даже эпоха. Очень редко, но превили порой находят друг друга и на земле.

– Так ты подтверждаешь, кимринги действительно существуют?

– Думаешь, такое возможно? – Ренди хитро улыбался. – Но это же так несовременно, так противоречит здравому смыслу… – Он говорил с издевкой в голосе. – И… ты уже опоздал на работу.

– Твою налево! – встрепенулся я, одной рукой доставая брюки, другой рукой хватая рубашку.

– Осторожней! – предупредил Ренди, когда я в спешке запнулся о порожек в ванной.

Пять минут спустя я уже летел к метро. Кроме меня в тот день опоздала половина коллектива нашей газеты, а директор и вовсе не пришел. Сидя за своим столом, я сумел постепенно восстановить дыхание после утреннего марш-броска и стал рассматривать свое новое кольцо. Это было не совсем то украшение, что я просил, но оно было сделано персонально для меня.

* * *

– Это оно? – поинтересовалась София, взглянув на левую руку писателя.

– Да, с тех пор я ношу его, не снимая.

– Очень тонкая работа, – похвалила девушка. – А как ваша память? Ренди же сказал: «Пусть тот, кто его наденет, сможет управлять своей памятью».

– Я доволен, – кивнул Джерри. – Даже сейчас в свои-то годы, я легко помню пароль из шестнадцати произвольных символов.

– Значит, кольцо работает?

– Хочется в это верить, хотя я и до его появления никогда не жаловался на память. Мне не составляет большого труда запоминать большие объемы текста, а неприятные события со временем сами забываются, переставая вызывать сильные эмоции. Любая душевная рана заживает, если только человек дает ей зажить, а не растравляет бесконечным самокопанием.

– Мне кажется, что Ренди все же обладал сверхъестественными способностями.

– Он никогда открыто не подтверждал их наличие, но и не отрицал. На выходных после Дня святого Валентина произошло событие, полностью убедившее меня в чувствах Ренди. Помню, мы шли по городу, и тут, откуда ни возьмись, выскочила дворняга и стала лаять. «Хочешь, я ее убью?» – спросил Ренди. Движимый своей фобией, я ответил: «Да». Мгновенно собака упала и сдохла. Дальше мы шли в полном молчании. Я чувствовал одновременно восторг, эйфорию и восхищение с ноткой страха. Впервые моя просьба была выполнена без оценки, вопросов или советов. Другие доказательства любви мне были не нужны.

– Признаюсь, Георгий, я завидую вам, – сказала София. – Мне доводилось любить только безответно; те чувства были подобны оазису, который за одну ночь вырос посреди пустыни. Я, как хороший садовник, делала все возможное и невозможное, чтобы сохранить многообразие жизни, но в отсутствие дождей, то есть ответных чувств, оазис был обречен на медленную смерть. Поняв это, я сама с корнем вырвала деревья и кустарники, а потом передушила райских птиц.

– Безответная любовь выжигает все внутри, – подтвердил Джерри, – но она же дает силы.

– Верно, – согласилась София, – я стала намного трезвее смотреть на мир и поняла, что чем меньше глубоких эмоций испытываешь, тем проще живется.

– Помните мою племянницу Киру? В свое время она рассуждала точно так же, как и вы.

– Расскажите о ней. – София включила диктофон.

– Для меня, – начал писатель, – Кира была как хрупкая птичка, вырванная из родной среды и вынужденная приспосабливаться к бесконечной зиме; она адаптировалась к суровым условиям интересным способом, но обо всем по порядку.