Кому нужны ненужные люди? - Зубофф

— Договорились. Я, правда и сама могу за себя постоять. Это только внешне я хрупкая девочка. Но спасибо за помощь.

Я взял два листа бумаги, на одном написал «Заявление. Прошу уволить меня по собственному желанию». На втором «Служебная записка. Довожу до Вашего сведения, что….», положил их перед собой и задумался. Услышал звонок Алисы, нажал на кнопку «принять» и включил громкую связь.

В кабинете воцарилась зловещая тишина, нарушаемая лишь легким потрескиванием динамика телефона. Я ощущал себя канатоходцем, балансирующим над пропастью, где малейшая ошибка могла обернуться катастрофой. Алиса была моим ангелом-хранителем, а я — её невидимым щитом. Слышались ее легкие шаги, похожие на порхание бабочки. Затем дверь приоткрылась, и я уловил приглушенный голос Семена, словно выползающий из преисподней. «Алиса, проходи, присаживайся. У нас тут небольшая беседа намечается.» В его голосе сквозила патока, настолько приторная, что она обжигала хуже кислоты. Я сжал кулаки, готовый в любой момент сорваться с места и влететь в кабинет, словно разъяренный медведь. Разговор начался с банальностей — погода, проекты, коллеги. Но я чувствовал, как напряжение нарастает с каждой секундой. Семен перешел к вопросам о моей работе, о моих отношениях с Исмагиловым. Я слышал, как Алиса отвечала сдержанно и осторожно, словно ступала по минному полю. «Она сейчас как лань, окруженная волками,» — промелькнуло в голове. И вдруг, словно гром среди ясного неба, прозвучал прямой вопрос: «Алиса, а что ты думаешь о планах Исмагилова по реорганизации? Ты в нашей команде. Собственно, конечно в нашей. Не как этот придурок Сергей.» Я замер, боясь даже дышать. От ее ответа зависело слишком многое. И тут я услышал в её голосе сталь. «Я думаю, что любые изменения должны быть направлены на улучшение работы организации, а не на удовлетворение личных амбиций.» В этот момент я окончательно понял, что Алиса — не просто хрупкая девочка. В ней живет дух воина, готового сражаться за правду. «Ну что ты. Дурочка, ты не понимаешь, с кем связываешься. Я дам тебе всё — деньги, много денег. Хочешь, поговорю с Исмагиловым, и он поставит тебя на любую должность. Я смогу договориться. Будь только со мной немного поласковей. Иногда. Ты же знаешь, как тяжело жить одному. Вдали от жены, от детей. Хочется хоть иногда забыться.» Было слышно, как Алиса набрала воздух в грудь и на выдохе резко сказала: «Вот и не забывайтесь. Вы, когда переезжали, могли и супругу пригласить с собой. И сейчас были бы дома, в кругу семьи.» Раздался скрип кресла Семёна, и он спокойно продолжил: «Я должен поддержать моего друга. Ему очень тяжело одному. Перевернуть гигантский пласт работы. Заново создать свою организацию.» Алиса тут же парировала: «Создать? Заново? Свою организацию? А разве здесь была разруха? Разве 24 года до этого мы не работали? Не входили регулярно в тройку лучших по показателям?» Семён рассмеялся: «Какая тройка? Последнее место. Причём стабильно». «Последнее место у нас появилось только после вмешательства в текущую работу. Когда меняется приоритет и вводится ручное управление, меняется и оценка деятельности». Наступила тишина. Каждый думал о своём. А во мне крепло решение поменять всё кардинальным образом. «Послушай. Давай на чистоту. Вагрон мой друг, и сейчас ты оскорбила его. Ты здесь только благодаря Вагрону. Он дал тебе работу, позволяет стать членом команды. Я позволяю тебе приблизиться. Посмотри на Средиземову. Где она была до Вагрона? А теперь на первых ролях. И неважно, как она работает. Главное, что она член команды.» «Я Вас Услышала» в трубке напряжение достигло наивысшей точки. «А теперь позвольте мне идти. Рабочий день уже давно завершён.» «Ну что ты заладила. Завершён да завершён. Рабочий день у нас ненормированный.» «Да, но при сохранении 40-часовой рабочей недели.» «То, что ты сидишь здесь, это твоя инициатива. Кто не успевает сделать свои дела в течение рабочего дня, остается на дополнительную работу. Но я могу сделать так, что ты будешь уходить и приходить на работу, когда захочешь.» «Это бессмысленный разговор. У Вас ко мне всё? Я пойду».

Послышался скрип стула, с которого встала Алиса, словно намекая, на то, что разговор окончен, затем раздался резкий окрик Семёна: «Сядь, ты что себе позволяешь, тебя никто не отпускал.» Я почти физически почувствовал, что Алиса замерла, словно олень, попавший в свет фар. В ее глазах скорее всего уже плескалось нечто большее, чем просто гнев — там клокотал вулкан достоинства, готовый извергнуть лаву презрения. «Я позволяю? Что Вы себе позволяете?» — процедила она сквозь зубы, каждое слово звенело, как натянутая струна. «Вы позволяете мне дышать? Может быть, вы еще и солнце каждое утро зажигаете, чтобы я могла видеть?»

Алиса увидела, что в один миг Семён побагровел, словно перезрелый томат. Он привык, что слова его падают в благодатную почву страха и лести, а тут они разбивались о неприступную скалу. «Ты забываешься, девочка. Я могу…» — он не успел договорить.

В трубке послышались яростные слова Алисы: «Вы можете что? Уволить меня? Лишить меня "возможности" быть рядом с вами, великим благодетелем? Да пожалуйста!» В трубке раздался сигнал, извещающий о сбое вызова, я решительно встал и направился в коридор.

Алиса с вызовом смотрела Семёну прямо в глаза, ни на секунду не отводя взгляда. «Я работала здесь, когда вас еще и в проекте не было. Я знаю каждый винтик, каждую пружинку в этом механизме. И если этот механизм заржавел и скрипит, то не потому, что я плохо смазываю детали, а потому, что вы пытаетесь вставить в него шестеренки от другого агрегата!» выпалила она на одном дыхании, а затем, чтобы не потерять решимость, развернулась и, не оглядываясь, вышла из кабинета, хлопнув дверью так, что со стен посыпалась штукатурка. В её душе бушевал ураган, но снаружи она оставалась спокойной и собранной, словно горный ледник в полуденную жару. Она понимала, что начинается новая глава, глава, в которой ей предстоит бороться не только за правду, но и за себя. А Вагрон и Семён, пусть подавятся своими деньгами и своими "возможностями". Она сама кузнец своего счастья, и отныне будет ковать его только по своим эскизам. Возможно, совместно с Сергеем.

Алиса шла по коридору, ощущая спиной прожигающий взгляд Семёна. Каждый шаг отзывался гулким эхом в оглушительной тишине, словно барабанная дробь перед решающей битвой. Она чувствовала, как накопленная за последнее время усталость и несправедливость окаменевают в ледяной ком в ее груди, превращаясь в броню.