НЛО: Она была - Вадим Сатурин

Саней, сразу до «Пункта N», затем встреча с дамой, утверждающей, что она и есть Иноплане-Тянка. Господи, какой бред. По факту все оказалось еще бредовей. Весь travel trip по Елейску — ощущение квеста для меня одного.

Ладно хоть в городе можно было купить булочек с помадкой и корицей. Наверное, не все так плохо раз варят кофе и продают вкусные завитушки.

Прозвон номеров я начал с цифры «0» и жадного укуса булки. Стоял, прислонившись спиной к киоску, ел, пил «Байкал» и звонил.

«0». Абонент не отвечает.

«1». Был послан на три буквы.

«2». Послан примерно туда же, только в женские гениталии.

«3». Занято.

«4». Я думал, попал по адресу, но вместо этого прослушал лекцию, что нам блогерам надо на завод и вообще мы (почему-то) нетрадиционной ориентации, сидим на шее у родителей.

«6». Бинго.

«Последние цифры „696“. Пойдет. Мы не верим в предрассудки!»

— Приезжайте, конечно. А смысл мне вас дурить? Вы вообще первый позвонили. Да, все оттуда. При встрече расскажу. Для одних мусор, может для вас станет чем-то полезный, — сиплым голосом уверял меня мужчина на другом конце провода в реальности имеющихся у него артефактов. Я сомневался. — Только, молодой человек, поторопитесь. Судя по звуку ветра, вы сейчас на улице и сами видите какое небо. Не хочу вас пугать, но…

— Но что?

— Но поторопитесь все же. Я скину вам адрес в этот… как его? С зеленой иконой!

Пару минут ожидания. Входящее сообщение. «Улица Гагарина, ⅓, квартира 69. Домофон работает через раз».

Я засмеялся в голос, не выдержав сюра, в который вляпался всеми конечностями. Решил больше ни с кем не разговаривать. Каждое услышанное здесь слово или рассуждение — это какие-то бредни.

Показал адрес водителю, сделал музыку громче и откинулся на сидение. Две песни до пункта назначения. Если бы мне выпал саундтрек из X-files, я бы не удивился.

Небо переливалось от темно-красного через оранжевый к желтому оттенку. И обратно. Я знал, что такое явление часто встречается в локациях с высоким загрязнением воздуха. Пыль, дым, водяной пар усиливают рассеивание света. Так-то оно так. По теории. А на практике — жуть жуткая. Апокалипсис сегодня.

Не выдержал, спросив таксиста:

— У вас всегда так?

Тишина.

— У вас, говорю, здесь часто такой закат?

Водила замычал, и я провалился со стыда, поняв, что меня везет слабослышащий. Табличка же на подголовнике переднего сидения. Дебил я.

У нужного подъезда с разноцветными баночками спиртного терлись подростки. «Химпойлом» разило за километр, перебивая выбросы с мясокомбината. Сами когда-то так шаромыжничали, заплевывали подъезды, щелкали семечки под батареи.

— Кто? — голос из динамика домофона.

— Это я. По объявлению.

Подростки заржали.

— Открываю. Открылось?

— Да.

Сбросил звонок и, придерживая дверь, решил спросить у молодежи:

— Смех — это потому что там фрик?

— Ваще. Чокнутый на всю голову, — ответил мне худощавый подросток в кепке NY.

Девчонки засмеялись еще громче.

— Он же считает, что мы все здесь заражены. Это параноик, короче. Там диагнозов больше, чем у моей бабки. Редко выходи из дома. Трешовый тип. Мы слышали у него даже шапочка из фольги есть. Раньше учителем был.

— Из фольги? О, ребят, это я по адресу.

— А есть закурить? От вишневой одноразки уже мутит.

— И мне, если можно.

— Держи! Не буду говорить, что вы пьете редкостную кислоту, сам в две тысячи седьмом пару бочек выпил. Но это дерьмо, пацаны… и девчонки, — я протянул три сигареты и зайдя в подъезд, захлопнул за собой дверь.

Третий этаж. Квартира слева. Приоткрытая дверь. Из щели в подъезд лился инфракрасный свет, словно внутри проявляли фотоснимки. Я насторожился. Прислушался. Слышались тяжелые шаги.

Подцепив пальцем дверь, громко спросил:

— Можно?

— Тихо. Не кричите. Заходите.

Зашел и от увиденного персонажа замер. Толстый низкорослый мужик был с головой укутан то ли в противопожарное одеяло, то ли светоотражающую ткань.

Я видел таких параноиков только в сериалах, читал в научных журналах по психиатрии. Известные приколы про внешнее воздействие: дым из розетки, газ из вентиляции, облучения, невидимые глазу и приборам лучи, неслышимые звуки и шумы, ощущаемые только пациентами покалывания в теле.

— Думаете, поможет? — признаться, с издевкой спросил я у незнакомца.

— Я не хочу, чтобы они читали мои мысли. Меня зовут Альберт, — ко мне потянулась большая ладонь.

Пожал влажную вспотевшую руку, вытер о штаны.

— Сейчас вы спросите про свет в квартире. Система освещения настроена под закат. Он в Елейске бывает всех цветов радуги, и началось это после инцидента.

Альберт снял капюшон. Крайне неприятный тип с лысиной и длинными волосами по бокам и сзади. Взяв ручной металлодетектор, он попросил:

— Пожалуйста, выложите из кармана все металлические предметы. Мне нужно вас проверить. Сугубо для безопасности. Вот сюда, на тумбочку слева от вас.

Сотовый. Зажигалка. Ключ от номера. Пара монет.

— А здесь что? Пожалуйста, вытащите медленно.

Мужчина насторожился. Он словно кот был готов в любой момент отпрыгнуть от меня.

— Расслабьтесь, там фляжка на всякий безнадежный случай, — я достал ее двумя пальцами, словно пистолет перед копами в голливудском боевике.

— Что в ней? — не унимался Альберт.

— Да алкоголь, что еще. Не «фэйри» же с собой вожу.

— Откройте. И сделайте глоток. Пожалуйста.

«Ё моё. Вот же параноик».

— Не хотел сегодня пить, но окей, — приложился к узкому металлическому горлышку, а коньяк к моим пересохшим губам. — Вот. Могу дыхнуть. Коньяк. Дешевый. Из супермаркета.

— Спасибо еще раз. Мне бдительность не помешает. Проходите, не стойте в коридоре. Я не задержу вас надолго.

— Рюкзак проверять не будете?

— Оставьте его в коридоре. Идемте.

Квартира Плюшкина. Так можно в двух словах описать тотально засранную двушку в пятиэтажке. Коробки с хламом, провода, разбросанные вещи, какие-то микросхемы, старая утварь, разбросанная бытовая техника, книги — тома классики, которые обычно можно встретить у бабушек и дедушек на полках в «румынских стенках». Еще читали бы их. Эх.

— Не обращайте внимания. Я стараюсь их отвлекать от себя. Артефакты, артефакты. Сейчас.

— Подождите. А кто за вами следит-то? — я задал вопрос и мысленно ударил себя по губам. Нельзя подыгрывать сумасшедшим в их безумии, только на медицинской комиссии.

— Я не могу сказать точно. Но слежка идет. Может, они, — он указал на окно с закрытыми шторами, — а,