Университет - Бентли Литтл

В отделе выпуска народу было больше, чем за неделю до начала семестра. Рекламщики только что закончили свою работу и ушли домой, но небольшая комната была полна сотрудников, готовивших макет газеты: литературные редакторы боролись за место, потрясая одобренными материалами, выпускающий редактор сидела перед ТВИ^[13] и вносила последние исправления, которые две ее помощницы сразу же копировали. Из включенного радио несся какой-то отвратительный хэви-метал, и Джиму Паркеру, появившемуся в дверях, пришлось кричать, чтобы его услышали.

– Десять минут! – объявил он. – Через десять минут заканчиваем! Типография ждет макет в восемь!

Ни один человек никак не показал, что услышал его, но Джим знал, что все его услышали, так что он прошел к ближайшему световому столу и взглянул на спортивную страницу. Две статьи и ни одной фотографии – в любое другое время он просто взбесился бы. На первом редакционном совещании Паркер четко определил фотополитику для каждого отдела, и все редакторы знали, что ему не нужны серые страницы – на каждой новостной, культурной и спортивной полосе должна быть по крайней мере одна фотография, а на полосе с редакционной статьей – карикатура. Но сегодня у него были более важные дела.

Протолкнувшись через толпу редакторов, Джим стал изучать первую полосу. В самом конце передовой статьи все еще было небольшое свободное пространство, но Тони скальпелем подрезал фото, чтобы заполнить его.

– «Студент-географ прыгает навстречу смерти со здания факультета общественных наук», – вслух прочитал заголовок Джим. Идеальным его не назовешь, но свою работу он сделает. Под двухполосным заголовком располагалось поясное фото первокурсницы бухгалтерского факультета, Марсии Толмасофф, которая в шоке смотрела на невидимое тело. На заднем фоне хорошо просматривался карниз, с которого сиганул самоубийца.

– Хороший кадр, – сказал Джим.

Ричард был где-то в глубине комнаты, за стеной из людей.

– Спасибо! – крикнул он оттуда.

В темной комнате висели черно-белые негативы других кадров, которые сделал Ричард, – те, которые они не могли использовать. Фотограф отщелкал целую пленку, и Джим все еще помнил некоторые из фотографий. Ошметки внутренних органов, разбросанные по ровной поверхности асфальта. Размозженная голова, снятая с близкого расстояния, – небольшой кусочек беловатого мозга, видный сквозь дырку в черепе, соответствовавшей по размерам сохранившемуся кусочку скальпа. Кричащая Марсия Толмасофф с лицом, покрытым кровавыми веснушками, с телом, черным от крови, залившей его ниже пояса. И, может быть, самое неприятное – фото всего тела, изломанного, перекрученного, окровавленного – окруженного заинтересованными зрителями, глазеющими на неподвижный труп в ожидании полиции.

«Да и на самого Ричарда это вроде как мало подействовало», – подумал Джим.

Джин и ее помощницы закончили вводить последнее исправление.

– Готово! – объявила она.

– Теперь надо отвезти в типографию… – Джим вздохнул. – Кто возьмется?

– Я, – вызвался Ричард, поправив камеру на плече. – В любом случае я живу в той стороне.

– Спасибо. – Джим взял макет первой страницы и просмотрел его. Покачав головой, положил его в коробку вместе с остальными и протянул ее Ричарду. – На будущее мы установим очередность. В этом семестре мы все будем делать это по очереди.

Ричард уехал, а Джин с помощницами стали счищать скальпелями воск со световых столов и прибираться. Джим повернулся к оставшимся сотрудникам, которые смотрели на него, как будто ждали, когда он их распустит.

– Отличная работа, – сказал Паркер. – Увидимся завтра. – Он кивнул Стюарту. – Выясни все, что сможешь, завтра утром. Может быть, поручим кому-нибудь из репортеров сделать врезку.

– Репортеров? – переспросил Стюарт. – Ты хочешь сказать, что они у нас есть?

Все рассмеялись. Первый номер был написан и сверстан редакторами в течение недели перед началом занятий. Нынешний, второй, номер был сделан ими же.