Как ни крути - помрешь - Ким Харрисон

Я устроилась на сиденье Трентова лимузина, положив ногу наногу и поправив юбку так, чтобы один из ее клиньев прикрывал колено. Шаль,которую я взяла вместо пальто, соскользнула по спине вниз, и я ее там оставила.На ней был запах Элласбет, с которым мои более слабые духи состязаться немогли.

Туфли были на полразмера меньше, зато платье сиделоидеально: бюстье обтягивающее, но не стесняющее движений, юбка высоко на талии.Набедренная кобура ощущалась легко, как прикосновение одуванчика, совершеннонезаметная. Рэнди убрал мои укороченные волосы с шеи, связав толстой золотойпроволокой с бусинами в затейливую прическу, которая заняла у него двадцатьминут беспрерывной болтовни. Но он был прав: я чувствовала себя совершенно насебя непохожей и такой эксклюзи-и-ивной…

Во втором лимузине за неделю уже еду. Тенденция, быть может.Если так, то я готова с ней мириться. Несколько нервничая, я глянула на Трента,который уставился на большие деревья при подъезде к воротам – их черные стволырезко выделялись на снежном фоне. Казалось, что он за тысячу миль отсюда и дажене замечает, что я сижу рядом с ним.

– У Такаты автомобиль лучше, – сказала я, чтобыпрервать молчание.

Трент вздрогнул, плавно возвращаясь к реальности. От этогоон сразу же стал выглядеть настолько молодым, насколько и был.

– У меня зато не арендованный, – сказал он.

Я пожала плечами, играя ногой и выглядывая в тонированноеокно.

– Вам тепло? – спросил он.

– Что? А, да. Спасибо.

Джонатан миновал ворота, не замедлив хода – шлагбаум дошелдо верхнего положения ровно в ту секунду, как мы под ним проехали. И закрылсятак же быстро. Я подвинулась, проверила в сумочке амулеты, прислушалась кощущению кобуры пейнтбольного пистолета, потрогала волосы. Трент снова отвернулсяк окну, вернувшись в собственный мир, не имевший ко мне никакого отношения.

– Я хотела извиниться насчет того окна, – сказала я,потому что молчание мне не нравилось.

– Я вам пришлю счет, если его не удастся починить. – Онповернулся ко мне. – Вы отлично выглядите.

– Спасибо, – ответила я, оглядывая его шерстяной костюмна шелковой подкладке. Сверху он надел пальто, сшитое так, чтобыдемонстрировать каждый дюйм его тела. В петлице у него был бутон розы, и яподумала, сам ли он его выращивал. – У вас у самого очень неплохой вид.

Он улыбнулся мне своей профессиональной улыбкой, но в нейбыл какой-то новый оттенок. Я даже подумала, не выражает ли он искреннюютеплоту.

– Очень красивое платье, – добавила я, гадая, непридется ли мне сегодня еще и к разговору о погоде прибегнуть. Наклониласьподдернуть нейлоновые чулки.

– А, кстати… – Трент наклонился вбок, сунул руку вкарман. – Вот это к нему прилагается. – Он протянул руку, положил мне в ладоньтяжелые серьги. – И еще ожерелье.

– Спасибо.

Я наклонила голову, вынимая свои простенькие колечки,бросила их в сумочку и закрыла ее. Серьги Трента представляли собой цепочкипереплетенных колец, достаточно тяжелых, чтобы быть золотыми. Я пристроила ихна место, ощутив непривычную тяжесть.

– И ожерелье.

Трент приподнял его на руке, и у меня глаза раскрылись шире.Потрясающе красивое, сделанное из переплетенных колец размером с мой ноготь, водном стиле с серьгами, оно представляло собой тонкого плетения кружевнуюпластину, и я бы назвала его готским, не будь оно таким богатым. В самом низувисела деревянная подвеска в виде кельтской руны защиты, и я застыланерешительно, еще его не приняв. Красиво, но в этих притягивающих взглядкружевах я уж точно буду похожа на потаскуху-вампира.

А еще у меня мурашки по коже от кельтской магии. Это оченьспециализированное искусство, в котором очень многое зависит не от правильностивыполнения ритуала, а от веры заклинателя, – более религия, чем магия. А я нелюблю смешивать религию с магией – эта смесь привлекает страшно мощные силы,когда нечто неизмеримое смешивает свою волю с намерениями заклинателя, ирезультаты не обязательно получаются согласованы с ожиданиями. Совершенно дикаямагия, а я предпочитаю магию строго научную. Если зовешь на помощь высшеесущество, так потом не жалуйся, что выполнились его планы, а не твои.

– Повернитесь спиной, – сказал Трент, и я глянула ему вглаза. – Я его вам надену. Чтобы оно выглядело правильно, должно быть надетотуго.