Военная доктрина Красной Армии - Михаил Васильевич Фрунзе

Вечная память и слава им всем!

Еще два слова о Врангеле. Он все еще жив. Живы и целы и остатки его армии. Рассеянные по разным странам Балканского полуострова, они продолжают сохранять военную организацию в ожидании удобного момента для новых попыток переворота. У всех их порваны связи с трудовою жизнью; это типичные наемные банды, которым нечего терять, которым живется плохо теперь и которые надеются все приобрести в случае удачи контрреволюции. Об этом нужно твердо помнить и нужно быть готовыми в любой момент в самом зародыше раздавить возможную опасность. Да послужит нам в этом отношении добрым уроком история врангелевщины, которую так легко могли бы уничтожить в зародыше и которую с таким трудом и с такими неоценимыми утратами для нас пришлось преодолевать на деле. Пусть еще и еще раз каждый рабочий, каждый крестьянин подумает о том, что время полного отдыха, свободного от всяких внешних угроз, еще не настало.

Враг начеку. Будем же на страже и мы.

1921 г.

Памяти Перекопа и Чонгара

Сейчас, когда пишутся эти строки, – 3 ноября.

В этот день, два года тому назад, завершился отходом врангелевских войск за крымские перешейки первый акт кровавой трагедии, известной под именем борьбы с южнорусской контрреволюцией. Невольно мысль переносится к этим незабвенным дням, становящимся уже историческим прошлым, и в сознании одна за другой всплывают картины этого одного из наиболее драматических периодов истории нашей борьбы.

Армии Южного фронта, выполнив с успехом поставленную им первоначальную задачу – разгрома живых сил противника к северу от перешейков, к вечеру 3 ноября стали вплотную у берегов Сиваша, начиная от Геническа и кончая районом Хорлы.

Началась кипучая, лихорадочная работа по подготовке форсирования Чонгарского и Перекопского перешейков и овладения Крымом.

Так как вследствие стремительного продвижения наших армий вперед и неналаженности новых линии связи управление войсками из места расположения штаба фронта (гор. Харьков) было невозможно, я с полевым штабом и членами Реввоенсовета выехал 3 ноября на фронт. Местом расположения полевого штаба мной был намечен Мелитополь, куда мы и поставили задачей добраться в кратчайший срок.

Задача эта была не из легких. Дело в том, что белые, отступая, сожгли и взорвали все железнодорожные мосты, и восстановить их, несмотря на все применявшиеся старания и героические усилия ремонтных отрядов, так скоро было нельзя. В результате уже перед Александровском пришлось бросить поезд и двигаться дальше на автомобилях. Но и этот способ передвижения оказался ненадежен, так как в районе Васильевки (к югу от Александровска), вследствие отсутствия переправы через реку Янчокрак, пришлось машины оставить и двигаться дальше по способу пешего хождения.

Еще в Александровске мной было приказано подать из Мелитополя паровоз с вагоном, и в ожидании его мы расположились на ближайшей от реки станции.

Ждать пришлось немало, так как весь железнодорожный путь до Мелитополя был в разрушенном состоянии, затем не хватало топлива и топить приходилось чем попало. Но, наконец, так долгожданный паровоз явился, и вся наша компания расположилась в вагоне, взятом из только что отбитого от белых бронепоезда.

К Мелитополю подвигаемся очень медленно. Всюду по дороге – следы разрушений, огромные массы брошенного белыми военного имущества: снаряды, пушки, лафеты, сломанные повозки и пр. Поздней ночью с грехом пополам добираемся до Мелитополя.

Отдав необходимые организационные распоряжения по налаживанию связи с армиями и дождавшись наших автомобилей, мы трогаемся дальше с целью лично ориентироваться в обстановке на местах и объехать штабы всех армии.

До ст. Большой Утлюг доехали по железной дороге, а отсюда двинулись на машинах, ибо дальнейшему продвижению поездов мешал взорванный на р. Большой Утлюг железнодорожный мост.

У самой станции находились огромные пакгаузы, в значительной части заполненные хлебом, пшеницей и ячменем. За мостом и перед ним – груды обломков вагонов, паровозов и всякого военного имущества и снаряжения. Здесь, как оказалось, белыми было взорвано и сожжено несколько составов с боевыми припасами, вывезти которые они не успели вследствие стремительного продвижения вперед нашей конницы (3-го кавалерийского корпуса).

Маршрут был намечен следующий: ст. Юрицыно, ст. Юзкуя (местопребывание штаба 3-го кавалерийского корпуса), Геническ и ст. Рыково (полевой штаб 4‑й армии).

Дорога все время идет по ровной, лишь местами пересекаемой неглубокими балками местности ярко выраженного степного характера. Населенные места сравнительно редки. Сама дорога была в превосходном для езды состоянии. Уже несколько дней как стояла ясная, довольно морозная погода, и о распутице, которой я так опасался при начале нашего наступления, не было и помину.

Все проселочные дороги, шедшие в направлении с севера на юг, полны следов только что разыгравшихся кровавых событий. Прежде всего бросилось в глаза огромное количество павших лошадей. Вся степь и особенно вблизи дороги буквально была покрыта конскими трупами. Я помню, несколько раз принимался считать, – сколько трупов проедем мы в течение 2–3 минут, и всякий раз получал цифры, начинавшиеся десятками. При виде этих кладбищ ближайших друзей нашего пахаря как-то особенно больно становилось на душе, и перед сознанием вставал вопрос: каково-то будет впоследствии, и как будем справляться мы с фактами такой колоссальной убыли конского состава.

Участок железной дороги от ст. Большой Утлюг и вплоть до ст. Рыково представлял картину хаотического разрушения.

Почти на всем протяжении он был забит остатками многочисленных железнодорожных составов, выброшенными белыми с севера, но не успевшими проскочить в Крым. Большинство из них было уничтожено огнем и взрывами, но большое количество и уцелело. Многие составы продолжали гореть, и оттуда то и дело раздавались глухие снарядные взрывы и треск взрывающихся патронов. Все пространство на протяжении 15–20 сажен от пути было усеяно гильзами от патронов и снарядов разных калибров.

К вечеру 3 ноября приезжаем на ст. Рыково.

Станция сплошь забита вагонами. Станционные постройки сильно пострадали: это место было свидетелем целого ряда боевых схваток. Полевой штаб армии с командармом 4‑й и членом Реввоенсовета помещался в комнате одной из сравнительно уцелевших станционных построек.

В штабе шла кипучая работа. Надо было прежде всего обеспечить размещение частей и их снабжение. Задача же эта при сравнительно слабой населенности района, отсутствии или крайнем недостатке фуража, полном отсутствии топлива, отсутствии – местами (весь Чонгарский полуостров и целый ряд районов, прилегающих к Сивашу) даже питьевой воды – была необычайно тяжелой. К этому надо добавить установившуюся необычайно холодную погоду – морозы доходили до 10°, тогда как огромное большинство войск не имело теплого обмундирования, вынуждено в то же время сплошь и рядом располагаться под открытым небом.