Операция «Багратион». «Оба удара главные…». К 75-летию операции - Михаил Владиславович Синицын

наша артиллерия, также русская. Незадолго до обеда большая автоколонна русских прямо рядом с нами нагружает дрова. В. 21 час 30 минут снова вышли на старую дорогу и снова встретили отдыхающие войска. Мы прошли, часовые нас окликают, русские бегут рядом с нами, мы молчим и доходим до песчаного шоссе. Натолкнулись на часовых, оборонительный бой, ближний бой, прорвались. Мы обязательно должны сегодня дойти до переднего края обороны. Во время боя на картофельном поле прямо у шоссе рассеялись, теперь со мной только капитан Холтен и 4 солдата. Надеемся, что обер-лейтенант Рунге и обер-лейтенант Невигер с 4 остальными солдатами прорвались в другом направлении. Мы поползли назад на восток, затем на север в картофельное поле, нас обнаружили с шоссе, два человека бегут на нас, мимо меня, затем почти наступили на ефрейтора Пфайфера. Мы ползем дальше и бежим между автомашинами через шоссе на запад. Оклики часовых, множество телефонных линий, сильное движение автомашин впереди сзади нас, пересекаем каменистое шоссе, на нем моторизованные автомашины, хотим повернуть на запад, нас окликают часовые и стреляют в нас, снова поворачиваем назад вдоль каменистого шоссе. Мы смяли часовых и по насыпи попадаем на большую болотистую территорию, проходим мимо позиций с гранатометами, вынуждены спуститься вниз с насыпи в болото, глубиной по грудь.

9.8. 2 часа 30 минут, медленно светает. Наш передний край обороны находится еще по меньшей мере на расстоянии 5 км. Мы в болотной воде поворачиваем назад на сухое место во мху, пересекаем при этом две насыпи. лежим теперь при величайшем напряжении нервов. В камышах прямо перед нами и позади нас по насыпи весь день сильное движение. Русские, кажется, идут прямо в болото, не видя нас. Нечего больше есть, все совершенно промокли. В 21 час 30 минут вышли с твердым намерением осуществить прорыв. Пересекли болотные озера, частично плыли со всеми вещами. Снова вышли на прочную почву и восточнее Руды пересекли железную дорогу. Съели с поля пару кочанов капусты, переползли через дорогу, нас окликали часовые, стреляли в нас, почти сбивали с ног автомобили. Проползли через второй рубеж между Рудой и дорогой, часовые кричали «Алло!» и «Стой!», мы не обращая внимания ползли дальше, через деревню Руда, она не занята, наша артиллерия ведет огневое нападение на нее. У канала прочные, все плотно занятые позиции, стрелковый окоп около окопа, все еще в движении, мы определяем поэтому, что русские готовятся к атаке. 2 человека появляются прямо перед нами и подают сигнал направо и налево, что они нас узнали. Мы ползем через канал и через два стрелковых окопа, где как раз пошли эти два человека, чтобы объявить тревогу. Нас окликают, мы ползем дальше очень быстро по картофельному и люпинному полю, выстрелы позади нас, натыкаемся на несколько гнезд охранения, слышим, как щелкают затворы и ползем дальше. Спереди нас обстреливают пулеметным и автоматным огнем. Огонь ли это наших или русские подали сигнал на свой передний край обороны? Направление движения – высота с 6 деревьями.

10.8. 2 часа подходили к этой высоте в надежде, что это наш передний край обороны. Оттуда и с выступающих точек севернее ого нас обстреливают. Медленно продвигаемся вперед. Наша артиллерия ставит заградительный огонь прямо позади нас. Русские стреляют из гранатометов и противотанковых орудий прямо перед нами. Ползем вдоль небольших углублений в земле. В 3 часа подошли на расстояние окрика. Обер-ефрейтор Ценкер кричит: «Там немецкие солдаты?» Не слышат. Ползем дальше. Прямо над нашими головами полощет автоматный и пулеметный огонь со светящимся следом. Мы кричим оба. Наконец – «Да!». Мы кричим: «Здесь немецкие солдаты, не стрелять!» Ответ: «Оставаться лежать, подходить по одному, руки вверх, бросить оружие!» В 3 часа 30 минут мы дошли до немецкого переднего края обороны западнее Радово у 2 батальона 974-го пехотного полка 367-й пехотной дивизии 55-го армейского корпуса 2-й армии. Наш первый вопрос: «Что произошло в общей обстановке?» и соответствует ли наше времяисчисление, оно не соответствовало на один день, но часы ни один раз останавливались и опаздывали на четверть часа. На ротном командном пункте нас немного покормили, затем дальше на командный пункт батальона. Как только мы туда прибыли, началось наступление русских. Мы пошли дальше на командный пункт полка, там мы встретили командира дивизии. Я доложил о возвращении остатка полка. На командном пункте дивизии баня, сердечный прием. У нас радость, которую невозможно выразить. Вечером в корпусе, там мы узнаем, что обер-лейтенант Рунге с 2 солдатами, один из них незадолго до этого был ранен, прорвались накануне вечером у 12-й танковой дивизии в Кнычине, а обер-лейтенант Невигер и 1 солдат погибли прямо перед нашими позициями.

10.8. Вечером фронт 55-го армейского корпуса был вновь прорва, так что в действительности это был последний момент для нашего возвращения[929], так как у нас нечего было есть и мы были совершенно обессилены.

11.8. Прием во второй армии и чрезвычайно сердечная встреча.

Документ № 3. Отчёт майора Кольмана. 383 пехотная дивизия[930].

Донесение об участии дивизии в боях в составе группы армий «Центр» с 20.6.1944 г.

[…]

26.6.1944 года вся дивизия должна была принять участие в обороне Бобруйска. Однако лишь некоторым частям дивизии удалось достичь города. Около 18-00 мосты через Березину, включая и ж/д мост, запруженные горящими автомашинами и пр., были заняты русскими танками и подброшенной на автомашинах пехотой. Мощный налет штурмовой авиации противника (русские и американские машины) на скопившиеся на небольшом плацдарме наши отступающие части. Огромные потери и паника среди войск. Отойти с дороги отступления вправо или влево было невозможно из-за болота с двух сторон. Дорога запружена взорванными и горящим, автомашинами, убитыми лошадьми. Собственная противовоздушная оборона полностью отсутствовала. Первый клиновые «котел» был закрыт. Приказ об отступление поступил очень поздно. Полковник Юттнер, командир, 532-го гренадерского полка, с уцелевшими частями дивизии совместно с 20-й танковой дивизией готовил прорыв на Бобруйск. Генерал-лейтенант Гофмейстер принял командование над XXXI-м танковым корпусом, полковник Цирхольд взял на себя командование 383-й пехотной дивизией.

27.6.1944 года предпринятая попытка прорыва в Бобруйск удалась только отчасти. Боевые части дивизии прорвались только после подрыва всех транспортных средств и тяжелого оружия. Части снабжения, располагавшиеся еще в районе дер. Титовки, пробились в город отчасти вплавь, а частично через железнодорожный мост после уничтожения транспортных средств. Капитан Клюге, командир III-ro батальона 532-го гренадерского полка, погиб геройской смертью. Майор Кольцамер, командир IV дивизиона 383-го артполка, покончил с собой.

До 28.6.1944 года, в полдень, в городе собралось около 30 000 человек, в большинстве своем без оружия и