Кто проторил дорогу к пакту? - Арсен Беникович Мартиросян

и использования в интересах Третьего рейха всей экономической и военной мощи Западной Европы. И только потом – «великое столкновение с Россией». Если же учесть сезонную зависимость действий армий того времени, особенно в наступательных операциях, как раз и выходит, что при такой очередности Адольфу нужно было не менее двух-трех лет от момента завершения исполнения плана по экономической подготовке к войне, чтобы рискнуть на «великое столкновение с Россией». То есть не ранее 1942–1943 гг. (с изначальным прицелом вообще на 1943–1945 гг.).

600-тысячный вермахт образца 1936 г., который даже самую первую, так называемую мирную, агрессию – реоккупацию Рейнской области – осуществлял в начале марта 1936 г. не то чтобы без боевых патронов, но и попросту с макетами винтовок, от семимиллионного вермахта образца 1941 г. отделяла двенадцатикратная дистанция. Дистанция, которую прежде всего необходимо было осознать, затем определить ее масштабы, потом разработать меры по ее преодолению и, наконец, еще и реально преодолеть ее. К тому же с невиданным не только для того времени, но и попросту за всю историю человечества военно-экономическим ростом. Исходя из размеров дистанции, как минимум троекратным в год, чтобы поспеть к 22 июня 1941 г. При всей авантюристичности своих геополитических замыслов Гитлер тем не менее был жестким прагматиком, и столь сложных планов ни перед собой, ни перед германским ВПК не ставил. Спору нет, милитаризация Германии осуществлялась бурными темпами, однако отнюдь не в разы и уж тем более не троекратно в год. Из-за присущей Германии ограниченности в ресурсах экономическая подготовка рейха к войне стала буксовать едва ли не с самого начала. И это несмотря на то, что в результате реоккупации Рейнской области в состав рейха, точнее, в экономический оборот рейха вновь были вовлечены 80–85 % добычи германского каменного угля, 80 % производства железа и стали, ранее отобранных у Германии по условиям Версальского «мирного» договора 1919 г. Более того. Даже несмотря на гигантские средства, которые бросались на милитаризацию экономики.

И вдруг к 1 октября 1938 г. численность вермахта достигла уже 2 млн 200 тыс. человек, хотя за девять месяцев до этого, то есть на 1 января того же года, всего было 800 тыс. человек. Почти трехкратный рост. Причем в 1937 г. его численность возросла по сравнению с 1936 г. всего на 200 тысяч: с 600 до 800 тыс. человек. И вдруг, подчеркиваю, такой взрывной рост при столь серьезнейших экономических трудностях. И это при том, что по состоянию на 1 апреля 1938 г., по прикидкам его же генштаба, Гитлер мог рассчитывать только на 24 пехотные, одну танковую и одну кавалерийскую дивизии!?[368] Все остальное в то время существовало на бумаге. Так на что же рассчитывал Адольф Гитлер, пойдя на такое взрывное увеличение вооруженных сил рейха, которые он даже содержать и то не мог?! То, что он преступник № 1 всех времен и народов, никто оспаривать не будет. Но ведь не клинический же идиот, чтобы столь безосновательно увеличивать свои вооруженные силы, не рассчитывая при этом на что-то более существенное. Тем более не имея в тот момент никаких дополнительных ресурсов. А уже к 23 августа 1939 г. в вермахте числилось более 4 млн 233 тыс. человек, а в ноябре того же года и вовсе был преодолен пятимиллионный рубеж! О невероятно возросшей оснащенности оружием, боевой техникой, различной амуницией, боеприпасами уж и не говорю. Ну а достигшая к 22 июня 1941 г. рубежа в 7 млн 240 тыс. человек численность вермахта[369] означала, что Гитлер поставил под ружье фактически 10 % своего тогдашнего мобилизационного ресурса. Хотя по предварительным планам только в мобилизационный период 1940/41 гг. должно было завершиться формирование полевой армии, да и то в составе 72 пехотных, 3 танковых, 3 легких дивизий, 21 дивизии ландвера (ополчения), а также 7 танковых, одной кавалерийской и 2 горнострелковых бригад ландвера. Что же касается армии военного времени, то на этот же период планировалось создать необходимые условия для того, чтобы Германия смогла бы выставить 102 дивизии (то есть поставить под ружье более 2,6 млн человек)[370].

Так вот и спрашивается, что это за чудеса такие творились в Третьем рейхе при тогдашних серьезнейших экономических трудностях? Особенно в начале этого мощного, взрывного рывка вперед. Ведь выходит, что всего за три года – 1936–1939 гг. – вермахт вырос в 7 раз, причем менее чем за два года, 1938–1939 гг., в 5 раз! А мощь военно-промышленного комплекса Германии при всех прикладывавшихся для этого усилиях всего лишь на несколько десятков процентов. Более того, уже весной 1938 г. на волоске от краха висела и финансовая программа милитаризации рейха, больше смахивавшая, правда, на глобальную финансовую аферу. Единственный, кто в рейхе по-настоящему соображал в экономике и финансах, выдающийся финансовый гроссмейстер ХХ в. Яльмар Шахт из-за острых разногласий с фюрером вскоре и вовсе оказался не удел!

Как же так? Что за этим стоит? По мановению какой волшебной палочки это произошло при таких-то, подчеркиваю, экономических трудностях рейха? В чьих руках она находилась, и кто ею дирижировал? Кто в конце-то концов оказался тем самым воистину гениально ловким кудесником, что сотворил это мерзкое чудо на горе всему миру? Почему именно с 1938 г. политика Гитлера стала превращаться во все более неприкрыто агрессивную политику, как на то справедливо указывал выше цитировавшийся германский историк Якобсен. И в то же время, почему она сопровождалась страхом Гитлера перед Россией-СССР? Ведь он же никогда не скрывал своих планов насчет «Дранг нах остен», еще в «Майн кампф» их описал, однако только с 1938 г. его агрессивная политика стала превращаться во все более неприкрытую. Кто и что стали тому причиной? Вот в чем вопрос.

Кстати говоря, массированное нарастание агрессивности Гитлера с 1938 г. полностью подтверждается и данными советской военной разведки, своевременно добывшей сведения о состоявшемся в августе 1938 г. в Ютеборге секретном совещании военного руководства нацистской Германии. По данным ГРУ, речь шла о «переводе всего хозяйства Германии на службу военной политике и полной военизации страны», а также о том, что «Германии нужны колонии, но не в Африке, а на востоке Европы», что «ей нужны территории зерновой Украины» и что основная цель фюрера сформулирована как «борьба с Советами»[371].

До этого он рассуждал, например, о тех же «территориях зерновой Украины» всего лишь в сослагательном наклонении – ах, если бы у Германии были бы такие территории, то рейх утопал бы в изобилии. Так он говорил еще осенью 1936 г. на очередном съезде нацистской партии. И вдруг, всего-то через два года, тон его заявлений резко изменился – от сослагательного наклонения ни хрена не осталось, появились категорические формулировки задач. Почему? Что произошло?