Кто проторил дорогу к пакту? - Арсен Беникович Мартиросян

«клятвы» Гитлера напасть на СССР как на «врага западной цивилизации». Она, к слову сказать, была созвучна царившим в Вашингтоне настроениям. Примерно через два месяца после упомянутого выше интервью Юнга польский посол в Вашингтоне граф Е. Потоцкий отписал в Варшаву, что руководство США желает видеть войну между Россией и Германией. И это было сущей правдой. Американский посол в Бельгии У. Буллит по-своему стремился усилить такие настроения официального Вашингтона. В одном из донесений он, в частности, писал: «Желанием демократических государств было бы, чтобы там, на Востоке, дело дошло до военного конфликта Германского рейха и России. Поскольку потенциал Советского Союза до сих пор еще неизвестен, может случиться так, что Германия слишком удалится от своей базы и окажется обреченной на затяжную и ослабляющую ее войну. Только тогда… демократические государства атаковали бы Германию и заставили ее капитулировать»[351].

Кстати сказать. Гитлер, судя по всему, прекрасно понимал замысел Запада, который У. Буллит выразил в последнем из процитированных предложений. Потому, собственно говоря, и вынужден был пойти на подписание с Москвой договора о ненападении, дабы уже в 1939 году не получить войны на два фронта, чего и он и его генералы опасались как черт ладана.

Понимая, при всей своей неизбывной тупости, магистральное направление ситуации в Европе и мире, американцы, как и англичане, стремились подтолкнуть Гитлера на бросок на Восток. Ради этого даже провозгласили фюрера «человеком года» по итогам 1938 г.[352] Об этом радостно сообщил журнал «Тайм» в номере от 2 января 1939 г. Более того. Журнал был столь «любезен», что нагло пожелал Гитлеру сделать «1939 год таким, о котором мы еще долго будем вспоминать». Зловеще пророческое пожелание! Каждый год 1 сентября весь мир, икая, вспоминает начало Второй мировой войны… Однако все дело в том, что «пророчество» чуть было не сбылось – ведь когда советские войска вошли на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии, то произошли вооруженные стычки с германскими войсками, в том числе даже и артиллерийские дуэли и танковые стычки. Лишь благодаря жесткой принципиальной политике СССР, прежде всего самого Сталина, это не вылилось тогда в открытый вооруженный конфликт между двумя государствами.

Короче говоря, что же у нас в итоге? Натуральный парадокс! До так называемого «разгрома военных кадров» в СССР Гитлеру было просто наплевать на то, есть ли в РККА «гениальные стратеги» и вообще «не разгромленные военные кадры». Он, видите ли, готов в любой момент напасть на Советский Союз! А после «разгрома» он и в мыслях-то не только не держал устраивать оценку произошедшего – как заговор Тухачевского, так и его ликвидация вообще оказались для него неожиданными[353], – но и хоть как-то воспользоваться результатами этого «разгрома»! Напротив, совершенно по-иному распланировал свои агрессивные действия. И даже пошел на подписание с Советским Союзом договора о ненападении.

Знаете, какая в действительности мысль осенила тогда коричневые мозги Гитлера и его генералов?! Не поверите, но это факт. Как выяснилось только 24 февраля 1941 г. из данных «Экстерна», проверенного агента берлинской резидентуры советской внешней разведки, вскоре после подписания советско-германского договора о ненападении от 23 августа 1939 г. германский генеральный штаб заказал известному белоэмигранту, генералу П.Н. Краснову аналитический обзор на тему «Поход Наполеона на Москву в 1812 году. Теоретический разбор вопроса о возможности такого похода в ХХ в. и возможные последствия подобной акции»[354]. Им бы, супостатам проклятым, озаботиться «оценкой той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел», как им в ретроспективе предложил Василевский, а их вон куда понесло – анализировать поход Наполеона на Москву, да еще и прикинуть возможные последствия такой акции в ХХ в.! А все дело в том, что летом и осенью 1939 г. они увидели РККА не только в состоянии боевых действий на разных театрах военных действий, но и прежде всего после так называемого «разгрома военных кадров». Причем в ходе польской кампании вермахт, в ряде случаев, на своей шкуре испытал, что у «разгромленных военных кадров» «броня крепка и танки быстры», а артиллерия РККА даже в рамках договора о ненападении не без удовольствия может вести «убойно-дружественный» огонь по нацистам! Не менее впечатлял тевтонов и разгром японцев на Халхин-Голе, а до этого на оз. Хасан. Вот потому они и заказали Краснову такой аналитический разбор с акцентом на возможные последствия попытки повторения похода Наполеона на Москву в ХХ в. Ибо их интересовала не «та степень разгрома военных кадров, который у нас произошел», а взгляды пришедшего на смену «разгромленным военным кадрам» генералитета на оборону СССР. Чуть ниже мы еще вернемся к этому аспекту.

Однако обратите внимание вот на что. Заказ Краснову последовал только тогда, когда между СССР и Германией возникла общая и протяженная граница. Так вот в том-то все и дело, что именно события 1937 г., а затем и 1938 г. последовательно явились прологом к установлению этой, не столько общей границы, сколько рубежа, с которого должна была начаться атака нацистского вермахта против СССР. Не вина СССР или Сталина, что пришлось скрепя сердце[355] пойти на установление такой границы. Это было вынужденным следствием того, из-за чего якобы и произошел «разгром военных кадров», оценка степени которого будто бы подвигла Гитлера на решение о нападении на СССР. Спрогнозированные и точно спланированные Западом геополитические последствия заговора военных во главе с Тухачевским, увы, сыграли здесь ключевую роль. Хотя заполучить необходимый плацдарм в Восточной Польше, о чем герры генералы и фюрер размечтались еще осенью 1936 г., им не удалось.

Тут вот в чем дело. Еще в начале 1934 г. Троцкий дал указание своим сторонникам готовить военное поражение Советского Союза в предстоящей войне с Германией. Как лидер военного крыла антисталинской оппозиции, Тухачевский с той поры стал разрабатывать и усиленно навязывать РККА так называемую концепцию «пограничных сражений», на которой впоследствии и был построен его «План поражения СССР в войне с Германией». Ее суть в следующем. В изложении В.М. Иванова, автора книги «Маршал М.Н. Тухачевский», выдвинутая М.Н. Тухачевским «новая концепция приграничного сражения исходила из идеи подготовленного ответного удара». Однако Тухачевский не выдвигал «новую концепцию приграничных сражений» – он выдвинул «новую концепцию пограничных сражений в начальный период войны», к тому же исходившую не просто из идеи заранее подготовленного ответного удара, а заблаговременно подготовленного немедленного встречно-лобового ответного удара. В опубликованных им трудах использован термин «пограничное сражение», в том числе и в структуре названий отдельных статей. «М.Н. Тухачевский, – как отмечает В.М. Иванов, – предлагал развертывать основные группировки армий прикрытия, с учетом расположения приграничных укрепленных районов, так, чтобы