Сеанс в Преисподней - Глеб Лютаев

Плевать.

«Я сделаю то, что должен».

Вспомнилась вдруг цитата Лиама Нисона из «Схватки»: «Я ринусь в бой, достойный схватки, последней на моём пути».

Слова воодушевили, они помогли собраться и вспомнить, что на плечах у него по-прежнему офицерские звёзды и что, как ни крути, достались они тяжело.

Несколько раз глубоко вдохнув, Каскад выполз из «лисьей норы» и помчался по сырому окопу к себе в блиндаж. Ботинки промокли насквозь, порывы ветра с дождём хлестали по лицу, ноги стали ватными настолько, что никакой адреналин уже не помогал. Первый поворот он преодолел легко, но на втором споткнулся о корягу и упал, в очередной раз вывалявшись в грязи.

«Да будь всё проклято!»

Каскад обернулся посмотреть, что это ещё за коряга, но вместо неё увидел человеческую ногу, торчащую из-под земли. Она принадлежала одному из тех, кто сейчас был похоронен в том блиндаже, на который пришёлся удар артиллерии. Парень даже не успел обуться. Куда он спешил? Зачем вылез из укрытия? Ответа теперь они не узнают.

А если кто-нибудь из них оставался жив и в страшной агонии задыхался под завалами в надежде, что его откопают?

Нет. При всём желании Каскад не может позволить себе бросить людей на раскопки. Потерял троих, но может потерять и остальных.

Офицер встал на ноги, отхаркнул сопли, что скопились в горле, и побежал вновь. Перед самым блиндажом, уже когда собрался войти внутрь, остановился.

А что ему терять?

Каскад вылез из окопа, подошёл к Трупу и попытался пнуть эту тварь. Когда правая нога оттянулась назад для размаха, левая вдруг начала скользить по земле, и вновь Каскад оказался распластанным на сырой почве. Ощутив на лодыжке чьё-то прикосновение, истерично заорал, брыкая ногами что есть мочи. Весь грязный, как чёрт, одетый в бронежилет, со сползшей на глаза каской, он с трудом отполз от Трупа и посмотрел, не тянет ли тот к нему свои кости.

Труп лежал точно в том же положении, что и раньше. Его рука безвольно покоилась на прежнем месте и вроде как даже не шевелилась. Фантомные ощущения хватки ещё больше разозлили Каскада. Уж лучше бы Труп и правда попытался на него накинуться, тогда можно было бы сразиться с ним по-честному.

– Командир! – послышался рядом голос.

Офицер повернул голову в сторону своего блиндажа. Вставать не имело смысла. Пусть видят, как он никчёмно припал к земле, не сумев причинить вреда даже жалкому беспомощному скелету.

Из окопа выглядывал солдат. В руках он держал рацию.

– Дозор срочно на связь вышел! Он две группы увидел.

«Это конец».

– Где?

– И справа, и слева. По лесополкам соседним идут. Только вошли, говорит.

«Пиздец».

– Он стрелял?

– Без твоей команды не стал.

Каскад упёрся руками в землю, аккуратно встал, пытаясь не поскользнуться, чтобы ещё больше не упасть в глазах подчинённых. Он спустился в окоп и вслед за солдатом зашёл в блиндаж. После промозглого дождя здесь царила райская атмосфера.

– Дай сюда.

Офицер выхватил рацию и вышел на связь с наблюдательным постом:

– Дозор, что видишь, говори.

– Две группы пехоты. Одна по правой лесополке, примерно сто метров вглубь. Идёт медленно. В тепляке наблюдаю десять человек. Но видимость хреновая, возможно, их больше.

– А слева?

– То же самое. Только они стоят почему-то. Не двигаются. Метров тридцать-сорок от опушки.

– Стрелкотни не слышно? В левой же наши сидят.

– Не слышно. Либо они ушли, либо их разъебали.

«Их разъебали, а потом они ушли. Наверняка именно в такой последовательности».

– Я понял. Сейчас арту вызову. Наблюдай разрывы и корректируй.

– Да, принял. Жду.

Каскад прервал связь, посмотрел на карте координаты тех мест, где, по словам Дозора, находилась вражеская пехота.

– Планер, я Каскад. Срочно!

– Каскад, я Планер. Говори.

– Две группы пехоты. Называю координаты. Готовы корректировать?

– Каскад, я Енисей. Диктуй, записываю.

Командир взвода продиктовал координаты, после чего ещё раз продублировал задачу наблюдательному посту. Парни были начеку, и теперь их собственная судьба зависела от точности ударов артиллерии по наступающему противнику.

10

Воздушная тревога продолжала зловеще реветь за окном, нервируя Артура и женщин ещё больше, чем мигающий свет. Ко всему прочему добавилось переживание за Алису. Если Рома с дочерью чуть постанывали во сне, то девушка умудрилась даже заплакать и при этом не проснуться.

Вера тревожилась больше остальных. Было видно, как тяжело ей даётся видеть страдания дочери. И всё же, хоть и с неким чувством замешательства, Артур начал понимать, почему Рома решился призвать на помощь дочь. Артур не знал ни Алисы, ни Веры до этой ночи, но даже за те часы, что провёл с ними, успел убедиться, что они хорошие люди, которые попали в жуткую ситуацию.

А если Ника настолько сильна, как говорил Рома, то привлечение её к этому процессу не вынужденная мера, а скорее, необходимая.

Свет в коридоре моргал всё чаще, и Артур предложил Вере его выключить. На улице ещё не рассвело, но зародыши солнечных лучей скоро пробьются из-за горизонта, так что без ламп можно обойтись.

Вера отошла и выключила свет. Она сделала это почти бегом, опасаясь, что именно в этот момент дочери может понадобиться её помощь. Тем временем за окном раздался новый взрыв, и снова все машинально дёрнулись.

– Боже, что-то сегодня сильнее чем обычно. Дай бог, чтоб всё сбили, – проговорила мать Алисы так, словно читала молитву.

– Обойдётся, – сказал Артур, потому что чувствовал за собой долг хоть что-то сказать.

Они замолчали, вновь слушая только звуки сирены.

Неожиданно Ника вскрикнула, но то был не испуганный крик, а скорее восторженный. Будто она чему-то радовалась во сне. Артур посмотрел на девочку и убедился, что она по-прежнему спит.

«Интересно, что же там сейчас происходит у них?»

Щёлк!

Артур подпрыгнул, а с ним вместе Вера и Надя. Он повернул голову в сторону коридора, где теперь снова горел свет. Артур перевёл взгляд на испуганную Веру.

– Я выключила, – сказала та.

– Я знаю, – недоумевал мужчина.

Ни Вера, ни её сестра не пошли выключать свет заново. По их лицам даже в сумраке было видно, что они боятся.

Артур посмотрел на спящую рядом Нику и встал. Проследовал к выключателю и щёлкнул его вниз. После убедился, что тот не отскочил под действием неисправного пружинного механизма. Артур вернулся и сел возле Ники. Женщины в напряжении молчали, будто ожидали того, что свет опять включится. Если бы не обстановка, которая сложилась здесь, Артур наверняка бы отвесил шуточку по поводу их глупых