Анархия – мать порядка! 1918-1919 годы - Владимир Виленович Шигин

со второй и третьей колоннами таманцев, в состав которых входили именно матросы и обоз. Эти две колонны возглавлял лично И.И.Матвеев. Его помощник Е.И. Ковтюх командовал первой колонной, где матросов было намного меньше. При этом колонна Ковтюха была менее подверженную «украинскому» влиянию, чем две других и поэтому более них стремилась на соединение с советскими войсками. При этом Е.И. Ковтюх находился в откровенной оппозиции к Матвееву и его матросам, полагая, что И. Матвеев должен командовать только своими колоннами, но не его. На этой почве И.И. Матвеев и Е.И. Ковтюх постоянно конфликтовали, что далеко не лучшим образом сказывалось на общем положении дел.

Весь поход проходил в сложной боевой обстановке. Авангард расчищал для остальных дорогу от войск меньшевистской Грузии, фланговые полки отбивали атаки белоказаков из горных ущелий, арьергард вел непрерывные бои с наседавшими сзади деникинцами. Фактически Таманская армия не имела тыла, а потому испытывала острую нужду в боеприпасах, продовольствии и медикаментах. 28 августа 1-я колонна заняла Архипо- Осиповку, а 1 сентября – Туапсе, разгромив при этом полнокровную грузинскую пехотную дивизию и захватив 16 орудий, 10 пулеметов и значительное количество боеприпасов. 2 сентября 1-я колонна выступила из Туапсе через отроги Главного Кавказского хребта на станицу Хадыженскую. Отразив атаки белых частей генерала В.Л. Покровского, части 1-й колонны 12 сентября освободили станицу Белореченскую. 14 сентября, после подхода 2-й и 3-й колонн, таманцы прорвали оборону белых севернее Белореченской и 18 сентября в станице Дондуковской соединились с главными силами Красной армии Северного Кавказа. Практически сразу же Таманская армия включившись в общую борьбу с деникинцами. Так уже 26 сентября 1-я колонна таманцев захватила Армавир.

Уже в 30-х годах Е.И. Ковтюх вспоминал в своих мемуарах, что постоянное отставание двух матвеевских колонн объяснял упрямством И.И. Матвеева вступать в ненужные бои с наступавшими белыми, его желанием прорваться назад в Крым, а, кроме этого, царящей в подчиненных И.И. Матвееву колоннах анархии и недисциплинированности. Впрочем, что еще мог написать Е.И. Ковтюх в адрес своего давно погибшего недруга. Благодаря роману А.Серафимовича он стал после Гражданской войны знаменитым, а потому и мемуары его писались с целью описания исключительно личных подвигов.

Военно-морской историк М.А. Елизаров отмечает: «История «Железного потока» (написанного в 1924 г., т. е. еще в период свежести впечатлений от Кронштадтского восстания 1921 года) так, как она изображена А.С. Серафимовичем – это, по сути, история преодоления анархии «потока», левизны матросов и становления их на большевистские позиции. Олицетворением большевистской линии был Ковтюх-Кожух, который постепенно оттеснял Матвеева – Смолокурова с матросами от руководства «Железным потоком». Советскими критиками революционные моряки, как персонажи романа, почти не выделялись. Однако из числа признавшихся немногочисленных недостатков романа едва ли не главным считался (в основном с 30-х годов) показ автором матросов как контрреволюционеров и бандитов. В связи с данной критикой А.С. Серафимович дал развернутую оценку матросов в то время: «Из песни слова не выкинешь, а я, работая над «Железным потоком», больше всего боялся неправды, лакировки… Революция не идет по ровной дорожке, в революции масса всяких отклонений, внутренних противоречий. Это сказалось, в частности, и на матросах. Они отдались революции и клали головы без колебаний. Но вот когда матросы в Новороссийске топили флот, который по Брестскому миру надо было передать немцам, они, по общему согласию, вынули из корабельных касс деньги, которых много было на каждом корабле, и поделили поровну между собою. Потом они закрутились, стали пить, гулять с девчатами… Это даром не прошло: матросы стали разлагаться… Часть матросов влилась в таманскую колонну и стала разлагать ее, и это разложение, как смерть, всё время ослабляло таманцев». Данную оценку можно считать во многом верной. Однако следует обратить внимание на то, что поведение матросов в «Железном потоке» было закономерным, а не – «отклонением» от революции, и причины «отклонений», конечно, не сводились к дележу денег после затопления кораблей, хотя бы уже потому, что в Новороссийске матросов с этих кораблей осталось несколько сот (близких по взглядам к местному населению, особенно радикально настроенных, особенно склонных винить в трагедии Москву). Основная часть моряков, около двух тысяч, испытывая двойное психологическое давление: как внутренние переживания, так и внешние обвинения в «предательстве» – уже с вечера дня затопления кораблей начала выезжать из города в Царицын. Основную погоду в «Железном потоке» делали т. н. «таврические матросы» – эвакуировавшиеся на Тамань демобилизованные и дезертировавшие с Черноморского флота матросы, осевшие на Таврическом побережье (И.И. Матвеев был из их числа). Близкой к истине выглядит в романе оценка позиции матросов в митинговой борьбе за таманские массы: «Бараны вы, ай кто? За кем идете? За золотопогонником царской службы? (Е.И. Ковтюх в старой армии был штабс-капитаном из крестьян – М.Е.) Царю служил? Служил, а теперь в большевики переделался. А вы знаете, кто такие большевики? …У них тайное соглашение с Вильгельмом? А-а, то-то, бараны стоеросовые! Россию губите, народ губите. Нет, мы социалисты-революционеры, ни на что не посмотрели: нам большевистское правительство из Москвы распоряжение – выдать немцам флот. А мы его потопили, накось, выкуси! Ишь чего захотели…». Когда «бараны» в ответ на такие оскорбления логично указывали матросам, что у них самих на уме вино, деньги и «шкур» «цилый бардак везетэ!», матросы сводили концы с концами следующим образом: «А вам чево?! Завидно? Не суй носа в чужую дверь: оттяпают. Мы свою жизнь заслужили Кто пыдымал революцию? Матросы. Кого царь расстреливал, топил, привязывал к канатам? Матросов. Кто с заграницы привозил литературу? Матросы. Кто бил буржуев и попов? Матросы. Вы глаза только продираете, а матросы кровь свою лили в борьбе. А как мы свою революционную кровь лили, вы же нас пороли царскими штыками. Сволочи! Куды вы годитесь, туды вас растуды». А.С. Серафимович признает, что подобные речи находили отклик у таманцев, вынужденных бросить свои хозяйства и понестись неведомо куда. Например, в начале романа описан эпизод покушения матроса на Кожуха, но убившего по ошибке стоявшего рядом батальонного, а вопрос о привлечении матроса к ответственности даже не встал. Проявления анархизма таманцев (и, соответственно, матросов, отражавших настроения толпы), их стремление найти предателей среди командиров и властей, как виновников своего положения, А.С. Серафимович объясняет в русле советской историографии в основном мелкобуржуазностью, частнособственническими инстинктами крестьянской массы и т. п. Но дело, конечно, не в «мелкобуржуазности». Крестьяне, оказавшиеся в тяжелейшем положении, поверившие в необратимость революционных преобразований на Тамани, действительно оказались обманутыми как утопической революционной пропагандой, так и тяжелейшими последствиями Брестского мира и полным равнодушием большевистских властей к их судьбе. И хотя матросы сами приложили