Тайная история отечественной внешней разведки - Александр Иванович Колпакиди

подступах к столице. Юноши и девушки работали с увлечением, перевыполняя суточное задание. В это время я снова обратился к маршалу Шапошникову и доложил ему просьбу слушателей об отправке их на фронт, так как они не хотели отсиживаться в тылу. Борис Михайлович, улыбнувшись на это, ответил, – Патриотические чувства и воинственные настроения очень хороши, но на фронте нам нужны сейчас и будут еще больше нужны военные переводчики и не только мужчины, но и девушки.—Поэтому надо теперь же эвакуировать ваш факультет на Волгу, заняться ускоренной подготовкой и отправкой в действующие части достаточного количества военных переводчиков. Чтобы увеличить количество переводчиков – мужчин, я прикажу передать в ваше подчинение еще две роты курсантов»501. Правда, генерал Биязи, построив вчерашних школьников для доведения решения, сразу предупредил, что каждого, кто произнесет слово «эвакуация», он отдаст под трибунал как паникера, рекомендовав употреблять военный термин «плановая передислокация»502.

В октябре 1941 г. местом постоянной дислокацией факультета была определена Фергана, а в июне 1942 г. военный факультет при Московском институте востоковедения был расформирован. Постоянный и переменный состав прибыл в Ставрополь-на-Волге (сегодня – Тольятти) на доукомплектование уже функционировавшего Военного института иностранных языков. Институт стал полноценным военно-учебным заведением Красной Армии, в котором преподавалось 28 иностранных языков503.

Учебные группы были очень небольшими, поэтому все слушатели хорошо знали друг друга, независимо от курса и изучаемого языка, тем более что все тогда проживали в одной казарме. Особой сплоченностью отличались японисты, китаисты и арабисты, ввиду сложности изучаемых языков и событий в странах их регионов – это было дополнительными стимулами для формирования воинского и профессионального братства. Царила атмосфера взаимопомощи и полного доверия.

Осенью 1943 г. ВИИЯ вернулся в Москву и временно разместился в здании школы № 497 на Котельнической набережной, а весной 1944 г. получил свою постоянную прописку в Лефортово на Волочаевской улице504.

Генерал-лейтенант Н.Н. Биязи. 70-е годы

Отношение к учебе было чрезвычайно серьезным и ответственным. Все слушатели японского отделения штудировали по 50 иероглифов в день (плюс обязательный второй язык, как правило, английский, французский или китайский). Помимо профессора Н.И. Конрада японоведение и сам язык преподавали прямые носители – Ясуко (Ясу) Катаяма, дочь основателя японской компартии Сэна Катаямы, и Роман Николаевич Ким, выдающийся японист, ученый и сотрудник органов госбезопасности с фантастической биографией, изъясняющийся на языке выпускника университета «Кэйо дайгаку».

Завершив учебу в 1945 г. Георгий Покровский проходит курс специальной подготовки в Разведывательной школе МГБ СССР, более известной сегодня как 101-я разведывательная школа внешней разведки, стажируется в линейном отделе разведки, изучая политическую и оперативную обстановку в регионе предполагаемой работы.

Слушатель ВИИЯ Григорий Покровский. 40-е годы505

Информации, поступавшей с японских островов, было в то время недостаточной, но уже тогда явственно стало проявляться нежелание Вашингтона сотрудничать с Советским Союзом в деле выработки совместной программы преобразований японского общества, было ясно, что доступ советских граждан на японские острова, оккупированные американскими вооруженными силами, будет не расширяться, а ограничиваться.

В этих условиях разведчик делает первые шаги не в стране Микадо, Бусидо, самураев, синтоистских храмов, кимоно и икэбан, а в советском посольстве в Вашингтоне, куда его направляют для участия в работе Дальневосточной комиссии (ДВК) – международного органа, призванного выработать основы оккупационной политики союзных держав в отношении Японии и послевоенной политики стран-победительниц в регионе.

Список членов делегаций СССР, Великобритании и США в ДВК

Непосредственным начальником молодого оперативного работника стал Чрезвычайный и Полномочный Посол Советского Союза, он же главный резидент внешней разведки в Соединенных Штатах А.С. Панюшкин, одновременно являвшийся советским представителем в ДВК.

Начались каждодневные будни дипломатической и разведывательной работы. Политическая ситуация в стране, призрак «холодной войны», направленная против Советского Союза и стран народной демократии «доктрина Трумэна» и жесткий контрразведывательный режим американских спецслужб каждую минуту осложняли работу сотрудникам резидентуры.

В один из дней Г.П. Покровский получил задание найти бывшего соотечественника, который, судя по сообщениям американской прессы, был доброжелательно настроен к СССР. Сложность поиска заключалась в том, что соотечественник жил в глухой американской глубинке. Покровскому удалось «без хвоста» выехать из Вашингтона (одно это было уже грубым нарушением правил пребывания советских дипломатов на территории США, предписывавших предварительное оформление и согласование маршрута с Госдепартаментом) и с разными перипетиями добраться в требуемую точку, где ему удалось выйти на связь с соотечественником и обсудить ряд вопросов, интересующих советскую сторону.

Здание Посольства СССР в Вашингтоне. Конец 40-х

Было еще много острых оперативных моментов, включая конспиративные встречи с друзьями нашей разведки, тайниковые операции с агентурой и американскими коммунистами. Особняком была работа в японской и китайской диаспоре и эмигрантских кругах. Еще в 30-х годах советская внешняя разведка создала разветвленную сеть и надежную опору среди японских и китайских коммунистов, проживающих на американском континенте, которые считали своим долгом всецело помогать первому социалистическому государству.

В начале 1950 г. Президент США Гарри Трумэн назначил одного из наиболее воинствующих антикоммунистов, Джона Фостера Даллеса, главой американской миссии по заключению мирного договора с Японией. В июне 1950 г. вспыхнула война в

Корее, в ходе которой укрепился военно-политический союз правящих кругов Японии и США, получивший вскоре официальное оформление. Несмотря на неоднократные попытки советского правительства добиться созыва Совета министров иностранных дел для обсуждения условий мирного договора с Японией, США отказались от переговоров по данному вопросу, одновременно проводя активную работу по подготовке и заключению военного союза с Японией и по оставлению на ее территории американских войск, о чем открыто заявил Даллес в Токио в феврале 1951 г.

Оперативная ситуация еще больше обострилась с начала войны в Корее. От сотрудников резидентуры требовалось регулярно информировать Москву о решениях американского политического руководства и военного командования, о задачах и операциях центра управления разведывательными операциями на территории Кореи, созданного ЦРУ на острове Тайвань. Вряд ли мы узнаем обо всех операциях, которые провел в Соединенных Штатах наш разведчик, но об одной нужно упомянуть – информация, добытая Г.П. Покровским, позволила спасти от уничтожения личный состав и дорогостоящую технику крупного советского авиационного подразделения, воевавшего в Корее.

В марте 1951 г. правительство США разослало странам-членам Дальневосточной комиссии свой проект мирного договора с Японией, не обсудив его в предварительном порядке ни с Советским правительством, ни с правительством Китайской Народной Республики. 12 июля 1951 г. был опубликован совместный американо-английский проект мирного договора с года