История Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. в одном томе - Артем Владимирович Драбкин

8 апреля 1944 г. на Перекопе, Сиваше и под Керчью загремели залпы артиллерии – началось наступление Красной армии. В общем гуле артподготовки время от времени гремели оглушительные выстрелы мортир особой мощности. За артиллерией при поддержке огнеметных модификаций Т-34 в атаку пошла пехота, вооруженная винтовками, автоматами и ручными пулеметами. Последним ударом по обороне противника стала высадка в тылу позиций вермахта на Перекопе советского десанта на резиновых лодках. Немецкая оборона Крыма стремительно рассыпалась. Командующий 17-й армией генерал-полковник Эрвин Густав Йенеке запросил штаб группы армий «Юг» об отходе, который был ему разрешен. Началось быстрое отступление немецких войск от Керчи и перешейков к Севастополю. Гитлер рассчитывал оборонять Севастополь так же долго, как Красная армия в 1942 г. Однако это было уже не первое решение фюрера, которое граничило с бессмысленным упрямством. Успех советского наступления привел к тому, что 21 апреля турецкое правительство заявило о прекращении поставок Третьему рейху хромовой руды. 2 августа Турция объявила о разрыве экономических и дипломатических отношений с Германией.

Эвакуация немецких и румынских войск из Крыма началась практически одновременно с советским наступлением. Наиболее опасным противником для германских транспортов на Черном море были крейсера и эсминцы советского флота. Однако после потопления немецкими пикировщиками лидера эскадренных миноносцев и двух эсминцев в октябре 1943 г. Сталин фактически запретил подвергать риску крупные корабли Черноморского флота. Решение об использовании крейсеров и эсминцев оставлялось за Ставкой Верховного главнокомандования. Подводные лодки Черноморского флота понесли тяжелые потери в 1941–1943 гг. Кроме того, они были уже сильно изношены. Поэтому задача не допустить эвакуации немецких и румынских войск из Крыма легла почти исключительно на морскую и сухопутную авиацию.

Пауза в боевых действиях позволила подтянуть к Севастополю тяжелые орудия, в том числе мортиры особой мощности. Вновь началась напряженная работа артиллерийских разведчиков по выявлению сложенных из камней и бревен вражеских огневых точек. Час настал 5 мая 1944 г. После полуторачасовой артиллерийской подготовки начался штурм Севастополя. Стойкость немецкой обороны в 1944-м оказалась гораздо менее прочной, чем советской в 1942-м, – она рассыпалась буквально за несколько дней, а в управлении немецкими войсками нарастал хаос. Так, командование Кригсмарине не было поставлено в известность, что северный берег Севастопольской бухты уже занят частями Красной армии. В результате корабли из Констанцы без опаски вошли в бухту в предрассветном тумане 9 мая. Советские артиллеристы стреляли по ним как на полигоне. Были потоплены буксир, лихтеры, два охотника за подводными лодками и несколько сторожевых катеров.

Энергичный командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский запросил Ставку Верховного главнокомандования об использовании хотя бы старых кораблей флота для атаки транспортов, быстроходных барж и паромов у Севастополя. Однако Москва запретила адмиралу рисковать даже тральщиками. Авиация по-прежнему оставалась главным противником вражеской эвакуации. На тот момент ВВС Черноморского флота были лидером по использованию метода топмачтового бомбометания, введенного в конце 1943 г. Поздней ночью 10 мая 1944-го к Севастополю прибыли новейшие немецкие теплоходы «Тотила» и «Тея» с охранением. Однако в Казачьей и Камышовой бухтах их напрасно ждали 9 тысяч солдат. Теплоходы встали в двух милях от берега и начали погрузку тех, кто в беспорядке отошел к юго-западным причалам Херсонеса. Погрузка была в самом разгаре, когда в небе появились советские штурмовики. В «Тотилу» «топмачтовиками» были всажены сразу три 100-килограммовые бомбы. Теплоход загорелся и начал тонуть. После еще одного удара «ильюшиных» он скрылся под водой вместе с несколькими сотнями солдат. Погрузка была сорвана. Второй транспорт, «Тея», стремительно снялся с якоря и на полном ходу устремился в открытое море. Корабль был загружен едва ли на треть. Вскоре несущийся на всех парах транспорт настигли советские штурмовики. После шести попаданий бомб-«соток» «Тея» окутался дымом и потерял управление. Точку в его судьбе поставили шесть «Бостонов» А-20. Две бомбы-«сотки», попавшие в область ватерлинии, не оставили теплоходу никаких шансов на спасение. «Тея» унес на дно Черного моря около 1,5–2 тысяч солдат вермахта. Попытка немецкого командования одним рывком эвакуировать остатки 17-й армии потерпела крах.

Командующий 17-й армией генерал Карл Альмендингер в ночь на 11 мая эвакуировался торпедным катером в Констанцу, оставив за себя в Крыму командира 49-го корпуса генерала артиллерии Вальтера Хартманна. Невыполненное командованием Кригсмарине обещание эвакуировать войска 11 мая привело к тому, что артиллеристами 17-й армии были подорваны все орудия. Последние сутки они вели бой только стрелковым оружием. Разгром лишенных тяжелого вооружения немецких частей превратился в избиение. Развязка в этой драме наступила утром 12 мая на мысе Херсонес. Около 8 часов утра принявший на себя командование остатками 17-й армии командир 73-й дивизии генерал Беме капитулировал. Вместе с ним в плен попал командир 111-й дивизии генерал Грюнер, а командира 336-й дивизии генерала Хагеманна нашли среди убитых. Британский фронтовой корреспондент Александр Верт вспоминал: «Вид Херсонеса внушал ужас. Вся местность перед земляным валом и позади него была изрыта тысячами воронок от снарядов и выжжена огнем «катюш». Земля была сплошь усеяна тысячами немецких касок, винтовок, штыков и другим оружием и снаряжением <…> Почти все трупы были захоронены, но вода вокруг разрушенного маяка кишела трупами немцев и обломками плотов, которые покачивались на волнах, плескавшихся у оконечности мыса Херсонес». Немецкая 17-я армия в Крыму пережила безусловный и очевидный разгром. С 10 апреля ее безвозвратные потери составили около 70 тысяч человек. Безвозвратные потери советских войск при освобождении Крыма составили 18 тысяч бойцов и командиров Красной армии. По соотношению потерь это была одна из самых результативных операций советских вооруженных сил в Великой Отечественной войне. Для вермахта на Восточном фронте начиналась череда оглушительных поражений.

ОСВОБОЖДЕНИЕ ЮГО-ВОСТОЧНОЙ И ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЕВРОПЫ

Примыкавший к Черному морю южный фланг советско-германского фронта мог бы стать второстепенным «медвежьим углом», каким было Заполярье, если бы не экономическое значение этого направления. Румынская нефть питала промышленность и военную машину Третьего рейха. Потеря этой нефти была бы для Гитлера невосполнимой утратой. Не случайно фюрер всегда очень нервно реагировал на любые угрозы румынским нефтепромыслам. После зимних сражений за Украину советско-германский фронт стабилизировался в Бессарабии на Днестре и в Румынии под городом Яссы. На одном из совещаний румынский главнокомандующий Йон Антонеску предложил Гитлеру отойти на линию Галац, Фокшаны, гребень Карпат. Фронт по Карпатам и низовьям Дуная обладал большей устойчивостью, чем позиции на Днестре. Горы и одна из великих рек Европы были мощными естественными препятствиями. Их разделяло узкое 80-километровое «окно» танкодоступной местности в долине реки Серет, которое получило наименование Фокшанские «ворота». Здесь по приказу Антонеску с 1942 г.