«Создать невыносимые условия для оккупантов»: движение сопротивления в Крыму в годы Великой Отечественной войны - Сергей Николаевич Ткаченко

боев на транспортных путях, а также населенные пункты, где появлялись партизаны и, вероятно, проявили себя подпольщики[1027]. Из карты видно, как далеко и широко распространялись разведывательные интересы партизан – в Сакский, Сейтлерский, Кировский и все горные и предгорные районы.

Подразделение «Геркулес» при 17‑й армии[1028] 30.03.1944 г. своим ежемесячным донесением уточняло ситуацию в Юго-Восточном Крыму:

«…с) Положение с бандгруппами. Их действия.

В марте действия бандгрупп усилились. Они совершили следующее:

1. Взорвали ж. д. путь Ички – Владиславовка.

2. Взорвали водонапорную башню на ст. Сарыголь (Феодосия).

3. В Коктебеле взорвали локомобиль на электростанции.

4. На Старый Крым было организовано большое нападение приблизительно 300 бандитов. Ими были освобождены из тюрьмы 40 заключенных, 30 из которых были посажены отделом № 312 фельджандармерии. Среди освобожденных были очень важные агенты из радиоагентенгруппы в Кашике[1029]… Захвачена группа агентов в Кашике с радиостанцией. Затем было захвачено еще 10 чел… При радиоигре «Тамара» было подано три телеграммы и получено оттуда три ответные. Обещанный контейнер противником пока не сброшен. Возможна также радиоигра «Анна». Передали три телеграммы. Ответ от противника получен в пяти телеграммах. Пришлось прекратить «радиоигру», так как при нападении на тюрьму в Старом Крыму была освобождена и часть этих радистов…»[1030].

Кульминация разведки и действий авиации. Чрезвычайно важным направлением в это время деятельности партизан и подпольщиков стала разведка. Ее эффективность была высока. В зиму-весну 1944 г. она строилась на основе конкретных заданий, получаемых от командования 4‑го Украинского фронта и Отдельной Приморской армии. Партизанами в основном была вскрыта вся группировка противника, при этом много данных передал партизанским разведчикам капитан штаба румынского горного корпуса Михаил Михайлеску, давно и плодотворно сотрудничавший с партизанами[1031].

«Партизанская разведка была одним из наиболее авторитетных источников, откуда разведотдел Отдельной Приморской армии постоянно получал важные сведения о действиях противника в оперативных тылах. Ни одно продвижение немецких и румынских войск не оставалось незамеченным. Партизанское радио приносило нам сведения о пребывающем пополнении, оборонительных сооружениях, размещении штабов и т. п. Иногда даже поступали данные о результатах допроса пленных, которые захватывались партизанами. В ежесуточно подготавливавшейся нами сводке все чаще стали появляться ссылки на данные, полученные от партизан» – отмечал в своих послевоенных мемуарах переводчик РО ОПА Б.М. Ефетов[1032].

Партизаны взаимодействовали и с флотской разведкой, поставляя важные сведения. Так, в середине января по данным партизан, немецкое командование, продолжая переброску войск в Крым, в то же время усиленно эвакуировало морским и воздушным путем через Севастополь на Одессу тыловые части организации «Тодт», имущество, учреждения и различные ценности. А 16 марта партизанская разведка выяснила, что в районе севернее Дальние Камыши и северо-восточнее Аджигол (западный изгиб Феодосийской железной дороги) установлены тяжелые батареи, обстреливавшие морской сектор. Вдоль линий железной дороги в направлении на Владиславовку установлено проволочное заграждение в один кол. Информация была передана в РО ЧФ[1033].

Необходимо отметить особенность взаимодействия авиации различной организационной принадлежности и ведомственной подчиненности и партизан Крыма именно в период подготовки и проведения операции по освобождению полуострова. Для армейской авиации и ВВС флота решающее значение имела разведывательная информация. Используя развединформацию, полученную от партизан, удары фронтовой и морской авиации по противнику усиливались как количественно, так и качественно[1034]. По подсчетам же Абвера, более 80 % разведданных, полученных советским командованием с весны 1943‑го по весну 1944 года, поступило от партизан[1035]. Но осуществлялись и удары по оказанию помощи непосредственно партизанским отрядам. Так, в ночь с 4 на 5 января 1944 г. самолётами 132‑й бомбардировочной авиационной дивизии проведена бомбардировка горы Колан-Баир, выс.931, выс.1006, населенных пунктов Чавке, Шумхай, Ангара, Ени-Сала – т. е. районов скопления немецко-румынских войск и сил местной полиции, проводивших очередную операцию по прочёсу лесов. Всего было сделано 34 вылета самолётов А-20 «Бостон», сброшено сотни бомб: 185 ФАБ-100, 6 ФАБ-50, 172 АО-25. Наблюдались два пожара и сильный взрыв в Шумхае. Однако из-за резкого ухудшения метеоусловий задание полностью выполнить не удалось[1036].

Непосредственно с октября 1943 г. по апрель 1944 г. на материальное обеспечение крымских партизан действовал 2‑й авиационный транспортный полк ГВФ из состава 1‑й авиационной транспортной дивизии ГВФ[1037]. Кроме этого авиаполка, в интересах крымских партизан в тот же период действовало ещё три группы самолётов из различных авиачастей. Летали на посадочные площадки в горнолесной части Крыма экипажи А.Л.Москалины и Б.Г.Китаева на Ли-2 из 11‑го гвардейского дальнебомбардировочного авиаполка[1038] и группа У-2 (С-2) и ПР-5 из 8‑го отдельного авиаполка ГВФ[1039]. Количественный состав самолётного парка названных полков пока не поддаётся точному подсчёту, но анализ косвенных данных позволяет говорить минимум как о 12 самолётах Ли-2 (С-47), до десяти самолётов У-2, С-2, ПР-5, привлекаемых к полётам в Крым в исследуемый период[1040].

Кроме названных частей, во второй половине 1943 г. и далее активно действовал 9‑й отдельный авиационный полк ГВФ, базировавшийся на полевых аэродромах в Краснодарском крае. Однако его работа проводилась в основном в интересах Разведотдела СКФ или ОПА (с конца ноября 1943 г.). Летчики специально выделенного смешанного звена (на вооружении находились как легкомоторные самолеты У-2, так и транспортные Ли-2) производили сброс парашютистов – разведчиков и диверсантов (одиночно и группами, в Крым и на Таманский полуостров – до сентября 1943 г.), снабжали их деятельность в глубоком тылу противника. С конца сентября 1943 г. прилетали экипажи из звена и к партизанам Крыма, используя посадочные площадки «Иваненкова казарма» и «Большой Баксанский аэродром», доставляли на них специальные группы и грузы для их обеспечения (для чего постановлением ВС СКФ было выделено 2 самолета У-2 и один ПР-5, к 1944 г. задействовали и транспортные самолеты)[1041]. Только экипажи самолетов Ли-2 звена за период совершили около сотни самолетовылетов в крымском направлении: экипаж С.В. Шматкова – 32, экипаж А.З. Быбы – 48, причем последний за три заключительных полета в апреле 1944 г. доставил в лес 17490 кг боеприпасов и оружия, 13 чел. руководящих работников штаба партизан и эвакуировал 13 раненых партизан, всего выбросил в Крым 43 парашютиста-разведчика[1042]. Остается открытым вопрос о вхождении этих вылетов в обобщенные цифры по полетам авиации в Крым, представленные КШПД в 1944 г. (косвенные данные свидетельствуют об отсутствии их полного учета в органах партизанского руководства).

14 апреля Заместитель начальника КШПД подполковник Г.Л. Северский направил письмо командованию фронтовой авиации с ходатайством о награждении 2‑го транспортного полка 1‑й транспортной дивизии ГВД достойной правительственной наградой и присвоении полку имени одного из городов Крыма. Экипажи полка в течении двух лет оказывали эффективную поддержку крымским партизанам и в сложных ночных метеоусловиях, складывавшихся