Тайная история отечественной внешней разведки - Александр Иванович Колпакиди

заключение Японией договоров о дружбе и ненападении с Китаем, США и Советским Союзом. Особенно они говорили о недопустимости любых испытаний ядерного оружия и также его производства, завоза и хранения на японской территории523.

Как тут не вспомнить, что во время официального визита члена Политбюро ЦК КПСС А.И. Микояна в мае 1964 г., последний встречаясь с сотрудниками посольства, порекомендовал им отдавать своих детей в японские начальные школы, чтобы по возращению домой можно было готовить из них высококлассных японистов. Воспользовавшись рекомендацией влиятельного члена Политбюро и урегулировав ряд формальностей, семья Покровских первыми в 1967 г. отдают свою дочь Анну в японскую школу, шла работа на будущее сотрудничество.

Георгий Петрович был человеком, много повидавшим на своем веку, самостоятельно мыслящим, знающим себе цену, с чувством собственного достоинства. Он имел свое мнение по многим вопросам внешней политики, разведдеятельности и жизни в целом, и как коммунист он считал необходимым это мнение отстаивать.

Мог ли он предполагать, что его принципиальность в этих вопросах раздражала Центр?

Инициативный резидент забрасывал Центр предложениями. Часть из них поддержаны не были, некоторые вызывали раздражение, так как вторгались в прерогативы других ведомств.

Деятельность токийской резидентуры была настолько активной, что в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли было принято решение о проведении акции по отношению к Покровскому, «рыцари холода» надумали его похитить. Специфическую миссию возложили на: Дэвида Мерфи, начальника советского отдела ЦРУ, Томаса Р. Райана, руководителя сектора КГБ того же отдела, и оперативного работника Калдерона. Как позднее выяснилось, тройку похитителей снабдили всем необходимым, среди прочего специальным мешком, куда предполагалось затолкать жертву, двумя кейсами с набором шприцев и ампул, предназначенных для «отключения» похищенного. Все трое были настоящими «американскими буйволами» – крепкими и спортивными, особенно Мерфи. К операции в Токио подключили и японского агента американской разведки Масаки Мацумото. В его задачу входил хронометраж жизни и работы советского резидента: в какое время выезжает из дома на работу, что делает в течение дня за пределами посольства, когда по вечерам возвращается домой. В дом, где снимал квартиру Покровский, подселили одного из тройки – Калдерона. Он должен был «по-соседски» познакомиться с ним, войти в доверие как приятный в общении человек. Казалось, учтено все, промахи исключены. По отдельным данным предполагалось применить специальный препарат. В Вашингтоне уже готовились к настоящей сенсации – в Токио резидент советской разведки перешел на сторону «свободного мира и демократии». О предстоящем успехе ЦРУ были информированы в строго секретном предварительном порядке трое особо доверенных журналистов в Америке и Европе. В их задачу входило после получения сигнала обрушить сенсацию на читателей в западных странах.

Но последующие события реализовались совершенно по иному сценарию, «мину подложили не под того Председателя».

Позднее Г.П. Покровский в красках рассказал весь хронометраж тех часов своим друзьям, руководителю Бюро АПН в Японии Михаилу Борисовичу Ефимову и журналисту-международнику Борису Ивановичу Чехонину, собкору ТАСС и газеты «Известия», которые в пересказе и донесли до нас подробности этого инцидента524. С их слов «инцидент» выгладил так.

Как-то, приехав около полуночи домой, я застал в коридоре Калдерона. Поздоровались и расстались, пожелав друг другу спокойной ночи. Через день или два встреча повторилась в то же самое время. Это не могло не насторожить. Когда то же случилось в третий раз, стало очевидным: будь готов ко всему! На этаже меня снова встретил сосед. Он стоял, согнувшись, и держался за грудь.

– Плохо с сердцем, – пожаловался он. – Не могу двигаться. Очень прошу, пройдите в квартиру, принесите лекарство. Оно в холодильнике. Вот ключ, держите.

Отказать в помощи нельзя, все мы люди. Но как не задуматься о странности таких встреч поздно ночью и предложении пройти одному в квартиру американского «бизнесмена»! И тогда я предложил проводить больного. Дверь открыли, и, несмотря на настойчивые предложения Калдерона войти первым, я все-таки последовал за ним. Дальше все произошло по законам детективного жанра. С лестницы двухэтажной квартиры бросился человек. Впоследствии выяснилось, что им был начальник русского отдела ЦРУ Дэвид Мерфи. Резидент смог увернуться, а нападавший врезался в прыжке в стену коридора, а предполагаемая жертва, воспользовавшись помехой в лице Карделона, сумела быстро покинуть опасную квартиру. Машина была тут же, у дома. Поворот ключа – и через пять минут посольство, что находилось рядом. Бывает же такое везение! Ворота почему-то оказались открытыми, а на первом этаже после полуночи шла азартная баталия двух бильярдистов, консула и сотрудника ГРУ. – Ребята, срочно в мою машину! На меня напали американцы. Надо их немедленно задержать! Попытаемся сдать в полицию! Через несколько минут машина была у двери дома. Надо же, опять повезло! На пороге советские дипломаты столкнулись с тремя американцами, которые, наспех собравшись, пытались поймать такси. Завязалась схватка. Целью было не дать похитителям уехать, задержать их и сдать в местное отделение полиции. Легко сказать – задержать троих крепких мужчин, особенно дюжего Мерфи! Его схватил консул Шаров (Прим. авт. – Александр Васильевич Шаров) и приемом повали на асфальт. Шеф русского отдела ЦРУ отчаянно сопротивлялся. Он, как завзятый борец, вскидывал ноги, с тем чтобы суметь через голову перевернуться. Не на того напал! Консул крепко удерживал его голову и шею. Мерфи захрипел, и тогда я крикнул: «Смотри не задуши!» На шум прибежала Муза. Она хотела сразу вернуться в квартиру за кухонным ножом, но я, удерживая Райана, крикнул: «Не трогай нож, позвони и срочно вызови полицию!».

О, эти жены разведчиков! Они привыкли не теряться в любой ситуации! Через пару минут Муза вновь появилась на поле брани. Вместо ножа она держала в руках зонтик и тут же обрушила его на головы Мерфи и Райана. Полиция не заставила себя долго ждать. Всех участников поединка доставили тут же в участок. У американцев изъяли мешок и атташе-кейсы. Но просьбу открыть чемоданчики отклонили. Это, мол, сделает следствие. Через считанные минуты появился какой-то важный чин в штатском. В ходе допроса советских граждан – обладателей дипломатических паспортов, гарантирующих личную неприкосновенность, проинформировали о нападении и поблагодарили за оперативно оказанную помощь. На этом все было закончено. В пять утра 17 марта 1966 г. мы вернулись домой, чтобы немного поспать перед работой, а американские «бизнесмены» стали звонить из участка в свое посольство. Их, конечно, выручили, и они тут же вылетели в Вашингтон.

Журналист газеты «Washington Post» («Вашингтон Пост») Стив Фогель так изложил те события со слов американских участников.

Георгий Петрович и Муза Константиновна во дворе посольства.

Токио. 1969 г.

Проблемы начались, когда Д. Мерфи