Карабахская война 1991-1994 - Мамед Сиявушович Велимамедов

После прихода НФА к власти внутренняя борьба в его руководстве не прекратилась. Соперничество между лидерами резко усилилось. Поскольку не иметь «своей» партии для политического деятеля стало просто неприлично, лидеры НФА бросились создавать «собственные партии». Иса Гамбаров создал партию «Мусават», Тамерлан Гараев создал партию «Верный Путь», а Искендер Гамидов создал организацию «Серые волки».

Фактически власть в стране принадлежала триумвирату: председатель Верховного Совета Иса Гамбаров – государственный секретарь Панах Гусейнов – министр внутренних дел Искендер Гамидов.

Коррупция, вымогательство и беспредел приняли неслыханные ранее размеры. Так, министр внутренних дел И. Гамидов приходил со своими людьми (он сколотил отряд, формально входивший в полицию, а фактически – его личный) к известным миллиардерам и миллионерам, предлагая «добровольно» отдать часть средств «народу». Министр организовал неконтролируемую систему государственного рэкета. По его распоряжению многие организации и коммерческие фирмы республики были обложены данью. Эти деньги, как тогда говорилось, предназначались для «нужд обороны», а их сбором занимались люди из организации «Серые волки», причём движение денег происходило в наличной форме, что представляло широкие возможности для злоупотреблений. Через некоторое время поборы приняли массовый характер. Однажды, возмущённый газетной статьёй, Гамидов примчался в редакцию газеты «Зеркало» и избил журналиста. В правовом и демократическом государстве после этого министра отправили бы в отставку. Но после этого случая президент А. Эльчибей присвоил ему звание генерал-лейтенанта полиции. В конце 1992 г., выступая в парламенте, Гамидов заявил, что в его распоряжении находится шесть портативных атомных бомб, которые можно применить против Армении. Зимой 1993 г. был избит политический деятель З. Ализаде тоже за «неправильную статью».

Активисты, подобные И. Гамидову, компрометировали новую власть. Десятки деятелей НФА из-за своей некомпетентности и самодурства способствовали дальнейшей дезорганизации жизни страны. В результате экономические и политические проблемы не находили своего решения, а, наоборот, сплетались в ещё более запутанный узел.

Разумеется, в НФА были и другие люди, те, кто пытался предпринять что-то дельное. Например, под руководством Вургуна Эюбова и Фирудина Джалилова была проведена реформа системы поступления в вузы: введена тестовая система, практически исключающая коррупцию. В правительстве выделялась группа экономистов во главе с Али Масимовым. Благодаря их деятельности, удалось стабилизировать экономическое положение в стране. Но таких были единицы. Новой власти катастрофически не хватало кадров. Вдобавок ко всему новый президент выглядел как-то несерьёзно и время от времени по непонятным причинам исчезал из поля зрения общества. Ходили слухи о его злоупотреблении алкогольными напитками.

Экономические проблемы множились, жизненный уровень населения катастрофически падал, в стране процветало беззаконие. Развелось много непонятных вооружённых формирований. Зачастую трудно было разобрать среди появившихся многочисленных вооружённых формирований, где начинается официальная власть и начинается бандитская группировка. Нацепив на грудь эмблему «Серых волков», под видом представителей власти они занимались грабежом и разбоем.

Непрофессионализм А. Эльчибея, склонность к поверхностным, внешне эффектным, но зачастую противоречащим интересам Азербайджана решениям отразились и на внешней политике страны, оказавшейся под сильным влиянием его личных пантюркистских взглядов и националистической идеологии Народного фронта в целом.

Эльчибей проводил политику ориентации на Турцию и западные демократии. Турция для него прежде всего – демократическая тюркская страна. В своей речи во время поездки в Турцию он говорил: «Священна анатолийская земля, в которой покоится прах… Мустафы Кемаля Ататюрка… Адама Мицкевича и других борцов за свободу. Стамбул всегда был открыт для всех, кому дороги идеи свободы»638. Он постоянно подчёркивал свои симпатии к Израилю и антипатии к фундаменталистскому Ирану, «угнетающему южных азербайджанцев». Он отказывался войти в СНГ, не стеснялся высказываться о среднеазиатских режимах следующим образом: «…Через несколько месяцев растущее там народное движение сметёт нынешнее руководство – сейчас невозможно задушить стремление народов к свободе»639, принимал у себя бежавших из Средней Азии диссидентов. Создаётся ощущение, что он просто не отдавал себе до конца отчёта в том, что Азербайджан не западная страна и даже не Турция, прошедшая очень длительный путь к демократии, через серию периодов сползания в анархию и военных диктатур, выводивших её из этой анархии, и что май 1992 года – это отнюдь не азербайджанский вариант Французской революции, которая могла бросать вызов всем своим соседям одновременно.

Радикальная националистическая идеология тандема НФА – «Мусават», управлявшего страной, предопределяла пантюркистскую направленность дипломатии правительства А. Эльчибея, которая не только нарушала хрупкий баланс сил в регионе, но и создавала угрозу национальной безопасности Азербайджана. Про полное разрушение отношений с Россией рассказывается в отдельной главе. Рассорился Эльчибей и с лидерами республик Средней Азии, высказывая в их адрес нелицеприятные суждения, называя их «полуфеодальными режимами» и принимая у себя тамошних диссидентов. Дело дошло до того, что президент Узбекистана И. Каримов в один момент даже отменил регулярное авиасообщение между двумя республиками. С Туркменией назревала ссора из-за призывов Народного фронта «свергнуть реакционный режим» в этой стране, препятствующий объединению «Турана». Сказывались и разногласия по поводу принадлежности каспийских нефтяных месторождений. Оценивая события в Таджикистане осенью 1992 года (где полным ходом шла кровавая гражданская война), Эльчибей заявил, что «в Таджикистане развиваются демократические процессы». Не лучше были дела с Ираном. Неоднократные заявления президента о «необходимости» освобождения Южного Азербайджана и его присоединения к Северному воспринимались в Тегеране как провокационная пропаганда сепаратизма и посягательство на территориальную целостность со стороны государства, в отношении которого Иран вёл себя неизменно благожелательно и подчёркнуто учтиво. Одновременно началось активное вытеснение иранцев из торгово-экономической и политической жизни Азербайджана. Всё положительное, достигнутое в азербайджано-иранских отношениях, сходило на нет. Тегеран начал оказывать материальную поддержку Армении, находившейся к этому времени в полной блокаде, а Азербайджан нажил себе ещё одного врага в регионе.

Ярый поклонник Турции А. Эльчибей изо всех сил пытался отуречить Азербайджан, невзирая на объективные обстоятельства. С тем чтобы подчеркнуть разрыв с русским «колониализмом» и своё вхождение в тюркский мир, Эльчибей принял законы о возвращении латинского алфавита принятии новых официальных названий нации и языка. При Эльчибее были приняты законы о переименовании азербайджанского языка в турецкий язык. Началась борьба с азербайджанской буквой «ə», т. к. такой буквы нет в турецком алфавите. Началось массовое изменение фамилий: русское окончание «ов» или «ев» отбрасывалось или заменялось азербайджанскими «оглы», «лы» или «заде». Иса Гамбаров, например, становится Исой Гамбаром, Панах Гусейнов – Панахом Гусейном, Неймат Панахов – Неймат Панахлы и т. п.

Но надо признать, что после захвата власти тандемом НФА – «Мусават» в Азербайджане, хоть и на несколько месяцев, но всё же стабилизировалась внутриполитическая ситуация, что позволило провести несколько успешных наступательных операций.

Шаумяновская наступательная операция

Захват Шуши и Лачина, прорыв Лачинского коридора, обеспечение территориального сообщения Армении с Карабахом