Суровое испытание. Семилетняя война и судьба империи в Британской Северной Америке, 1754-1766 гг. - Фред Андерсон

Тайного совета. А пока, в течение полугода или более после принятия решения, которое потребовалось, чтобы разобраться с политическими последствиями спора внутри Виргинии, губернатор и бюргеры оставались запертыми в горьких, неподвижных объятиях[43].

Таким образом, осенью 1753 года Динвидди не смог бы предпринять насильственных действий для устранения французских «посягательств» из Страны Огайо, даже если бы захотел. Вместо этого он решил отправить в регион эмиссара, чтобы ознакомить французов с пожеланием Георга II «воздержаться» от строительства новых фортов и вывести уже построенные объекты[44]. Человек, которого Динвидди выбрал для этой миссии, майор Джордж Вашингтон, был маловероятным кандидатом, поскольку у него было не больше опыта дипломата, чем знаний французского языка; к тому же ему был всего двадцать один год. Однако Вашингтон, каким бы молодым он ни был, обладал тремя важными качествами: тесной связью с Компанией Огайо, смелостью, чтобы предпринять путешествие, и очевидным желанием отправиться в путь. Его желание увидеть запад и доказать, что он достоин общественного доверия, было достаточным, чтобы преодолеть все сомнения, которые он, возможно, испытывал, когда Динвидди предложил ему миссию. Как и многие другие его лучшие качества, способность Вашингтона к заблуждениям была тем, что должно было развиться только со временем.

ГЛАВА 4

Вашингтон выходит на сцену…

1753–1754 гг.

ПОСЛЕ БЕЗВРЕМЕННОЙ СМЕРТИ отца и старшего сводного брата Джордж Вашингтон стал хозяином значительных плантаций на Северной шее и занял более прочную социальную позицию. Его отец, Августин, занимал достаточно прочное положение в рядах виргинского дворянства, но не претендовал на равенство с грандами провинции. Связи Вашингтона с крупнейшим семейством Нортен Нек, Фэрфаксами, были достаточно прочными, чтобы пять лет назад его пригласили помочь обследовать владения Фэрфаксов в долине Шенандоа и таким образом начать приобретать знания, которые положили начало его взаимодополняющим карьерам землемера и земельного спекулянта. Связи Фэрфакса также обеспечили ему две скромные государственные должности — генерал-адъютанта ополчения и землемера округа Калпепер, что давало скромный доход и, что еще важнее, определенный общественный статус. И все же, как бы высоко Томас, лорд Фэрфакс, ни ценил молодого соседа, с которым он ездил на гончих, Вашингтон никогда не был для него больше, чем протеже.

Его образование было бессистемным, и многое из того, что он знал сверх тех основ, которые могли дать его наставники, — например, знания по геодезии, военной тактике и стратегии, английской литературе, вежливым манерам — он приобрел сам, читая. Он всегда был и будет стремиться к самосовершенствованию, но ему не хватало лоска, и он терял чувство социальной неловкости с мучительной медлительностью. Конечно, он не утратил его в возрасте двадцати одного года, когда все еще был узнаваемо похож на подростка, который упражнялся в чистописании, переписывая десятки сентенций из руководства по воспитанию. «Когда находишься в компании, — говорилось в одном из них, — не прикладывай руки к какой-либо части тела, которую обычно не открывают»; «Не плюй в огонь, — предупреждал другой, — особенно если перед тобой мясо». К 1753 году мальчик, который когда-то считал необходимым напоминать себе «не убивать паразитов, таких как блохи, вши, клещи и т. д. на глазах у других, [и] если увидишь какую-нибудь грязь или густую слюну, то несильно на нее наступай», вырос до огромного роста (шесть футов, два дюйма) и стал превосходным наездником. Но ему еще предстояло развить уверенность в себе, соответствующую его росту. Возможно, в качестве компенсации за неловкость, которую он испытывал в обществе, а возможно, и в попытке обуздать опасный нрав, Вашингтон уже начал культивировать сдержанную, даже отстраненную манеру поведения. У него было мало близких друзей, и, очевидно, он не хотел их иметь. Вместо дружеского общения он жаждал общественного признания, «репутации», славы. Несомненно, именно это стремление пересилило все его сомнения, когда Динвидди попросил его отнести письмо французам, ведь отказ от такой миссии поставил бы под угрозу его репутацию общественно активного джентльмена. Кроме того, возможность увидеть своими глазами регион, к которому он недавно проявил спекулятивный интерес, была слишком хороша, чтобы упустить ее[45].

Таким образом, как только его инструкции и письмо, которое он должен был доставить французскому коменданту в форт ЛеБёф, были завершены, Вашингтон отправился из Уильямсбурга в страну Огайо. В Фридрихсбурге он забрал Якоба Ван Браама, друга семьи из Голландии, который когда-то учил его фехтованию и более-менее сносно говорил по-французски. В Уиллс-Крик он нанял агента Компании Огайо Кристофера Гиста, чтобы тот провел его в долину, и взял с собой еще четверых жителей глуши в качестве охотников, конокрадов и телохранителей[46]. Спустившись по реке Йогиогени к рекам Мононгахела и Огайо, Вашингтон осмотрел местность с точки зрения геодезиста. Он пришел к выводу, что развилки Огайо действительно представляют собой идеальное место для форта с «полным командованием Мононгахелой», который также будет «очень хорошо приспособлен для водных перевозок, так как [река там] имеет глубокую тихую природу». Собирая по пути сведения — от торговца-беженца Джона Фрейзера на его новом посту на Мононгахеле, от группы французских дезертиров в Логстауне, — они узнали, что французы всерьез намерены установить контроль над долиной. Возможно, даже более тревожно, но они также узнали, что индейцы Огайо не горели желанием помогать англичанам противостоять замыслам Франции. После долгих переговоров с вождями шауни, делаваров и минго в Логстауне Вашингтону и Гисту не удалось получить значительный эскорт, который сопровождал бы их на встречу с французами. Когда 30 ноября они отправились в форт ЛеБоф, с ними были только Танагриссон и еще трое минго: вряд ли это была достаточно большая и разнообразная группа, чтобы произвести на французов впечатление солидарности англо-индейских интересов на западе.

И действительно, французы в форте Ле-Бёф, хотя и были безукоризненно вежливы и гостеприимны по отношению к запыхавшемуся отряду, прибывшему в разгар снежной бури 11 декабря, не произвели на него никакого впечатления. Суровый пятидесятидвухлетний комендант, капитан Жак Легардер де Сен-Пьер («пожилой джентльмен с внешностью солдата», — подумал Вашингтон, не понимая, что это за человек, который служил своему королю на постах от Бобассена в Акадии до форта Успения на месте нынешнего Мемфиса, В то же время Вашингтон с интересом и беспокойством смотрел на письмо Динвидди и на торжественного молодого человека, который его вручил. «Земли на реке Огайо, — читал он в письме губернатора, -

как известно, являются собственностью британской короны, поэтому меня в равной степени беспокоит и удивляет известие о том, что французские войска возводят крепости и делают поселения на этой реке, в пределах владений Его Величества.