Советско-финская война. Прорыв линии Маннергейма. 1939—1940 - Элоиза Энгл

как правило, отмечалось, что русские подчас находятся в замешательстве, как им использовать свою технику. Иногда танки действовали попарно, за средним танком следовал легкий, позднее они стали действовать группами от трех до десяти танков, когда идущий первым прокладывал путь, а остальные старались не дать возможности обороняющимся подняться. Танки действовали на открытой местности, поблизости от обочин дорог, а иногда совершали марши вдоль фронта, периодически останавливаясь, чтобы вести огонь по позициям противника. Прежде чем снег стал препятствовать их движению, они могли проходить до 18 миль в час, но позднее, при снежном покрове глубиной от 5 до 18 дюймов, их движение замедлилось до 5 миль в час. Странно, но они редко пытались проникнуть за линии обороны, предпочитая двигаться перед ними. Когда атака пехоты захлебывалась, танки окружали ее и брали под свою защиту.

Едва прошел шок от первых атак русских, действующие в приграничной зоне финские солдаты стали проявлять свою смекалку. Заметив, что русские избегают действовать в темное время суток, финны стали высылать ночные патрули для набегов на места стоянок противника. Войска Эстермана использовали свою полевую артиллерию для стрельбы прямой наводкой по наступающим танкам, а лыжники тем временем наносили удары с флангов, финские стрелки выводили из строя сотни сбивающихся в кучи солдат противника. За пять дней, по подсчетам Эстермана, его войска уничтожили 80 танков на Карельском перешейке; неплохое количество, окажись его противником страна поменьше, чем СССР. Предстояло сделать еще больше, и Эстерман сообщил об этом в штаб Маннергейма. Русские танки, безраздельно хозяйничающие на полях сражений, должны быть остановлены. Рвов, минирования дорог и завалов из валунов уже недостаточно. Финнам предстояло придумать что-то еще.

Первым делом финские инженеры (из саперных батальонов) высказали идею изготовления мин из обрезков стальных труб. Запал воспламенялся от прикосновения к растянутой проволоке, идущей к трубе, которая взрывалась на высоте примерно трех футов над землей. Во фронтовых частях могли изготавливать такие мины, набивая обрезки труб смесью, которую называли kloriharsti (хлорид канифоли).

Позднее полковник Арво Салоранта придумал мину в деревянном корпусе, которую практически нельзя было обнаружить с помощью миноискателя. Вскоре русским пришлось высылать солдат со щупами для разминирования полей и дорог, прежде чем туда входили танки.

Но было сделано и стало делаться еще больше, когда из штаба Маннергейма поступил приказ о формировании специальных подразделений истребителей танков на уровне рот, батальонов, полков и дивизий. «Коктейль Молотова» появился тогда, когда Государственное управление по спиртным напиткам (Alko-hoolilike) приняло участие в войне. 40 тысяч обычных поллитровых бутылок было выделено для наполнения их смесью сырого керосина, дегтя и бензина. На ранних этапах войны солдаты оборачивали горлышко бутылки смоченной бензином тряпкой, поджигали ее и бросали бутылку. Позднее воспламенение обеспечивала укрепленная на горлышке бутылки ампула с серной кислотой.

Хотя бутылки с бензином использовались в войнах и раньше, именно финские солдаты во время Зимней войны назвали их «коктейлем Молотова». В то время финская армия использовала 70 тысяч бутылок, 20 тысяч из которых были изготовлены непосредственно на линии фронта. Экипажи русских танков ждала ужасная участь, когда финны поджигали и бросали бутылки, целясь, как правило, в воздухозаборники или открытые люки. При этом гибло до 60–70 процентов финских солдат. Но они думали лишь о том, как подороже продать свою жизнь, а если удастся, то и выжить.

Мрачная драма противостояния человека танку разворачивалась по всей заснеженной границе. Начиналась она с доклада о появлении танков, и истребители танков заползали в заранее отрытые по обочинам дорог щели и окопы. Окопы тщательно маскировались еловыми ветками или ветками других вечнозеленых деревьев и обильно присыпались снегом, потому что находящиеся в башнях танков русские постоянно ожидали подвоха.

Вскоре генерал Эстерман смог доложить, что танки русских больше не являются хозяевами положения. Пока истребители танков на дорогах вели с ними схватку, солдаты других частей финской армии тоже включались в борьбу с этими смертоносными чудовищами. Повара, интенданты, саперы и стрелки вскоре обнаружили, что можно втолкнуть бревно или лом в гусеницы наступающего танка и тем самым лишить его возможности двигаться. Стоило экипажу танка вылезти для проведения ремонта, их встречал огонь финских пулеметчиков.

Экипажи танков, пытавшиеся передвигаться по льду замерзших озер, вскоре поняли, что до наступления морозов противник установил ряды мин под водой, приспособив к их взрывателям с обоих концов веревки. В этих водонепроницаемых минах, лишь частично снабженных взрывчаткой, оставалось достаточно воздуха, и они вмерзали в лед. Плавучие металлические контейнеры также помогали сохранять минам положение, при котором они наносили наибольший урон. Мины взрывали, когда танки находились непосредственно над ними или когда они уже прошли, чтобы отрезать им путь к отступлению.

Русские также наталкивались на противотанковые заграждения на льду, в тех местах, где финны проделывали полыньи. На тех участках, где они не могли сохранить «водяные рвы» из-за сильных морозов, они укладывали широкие полосы целлофана на поверхности заснеженных озер, надеясь таким образом ввести в заблуждение воздушную разведку русских, которые могли посчитать, что озеро не замерзло и танки там не пройдут. Устраивались и ложные противотанковые укрепления, изготавливаемые из картона, в которых даже размещали сплетенные из соломы чучела людей и лошадей, с тем чтобы бомбардировщики русских тратили свой боезапас на эти «скопления» финнов. Изобретательность финнов казалась неисчерпаемой, но для каждого «трюка» требовался человек, обладающий незаурядным мужеством, и потому даже штабные офицеры, лишь кивком головы одобрявшие эффективность столь грубых и неординарных методов борьбы, с уважением относились к солдатам, опровергающим поговорку «один в поле не воин».

Направляющийся к линии фронта истребитель танков Каарло Эрхо слышал гул артиллерийских залпов и задавал себе вопрос: каково же там на самом деле? Он знал, что на этом участке силы противника превосходят финнов в десять раз и многие солдаты из его взвода погибнут. Кто из них станет первым?

Подразделение Эрхо расположилось вблизи линии фронта; людей уже развели по палаткам, подали кофе, и все выглядело достаточно спокойным.

Внезапно у входа в палатку прозвучал голос часового: «Истребители танков, готовьте свои бутылки и боеприпасы. У вас две минуты!»

«Эй, сосед! Смерть стучится в твою дверь».

Художник Юсси Аарнио

Эрхо и его товарищи выскочили из палатки и присоединились к группе из 10 человек. Командир группы, сержант Оути Хелас, приказал им окопаться по обочинам дороги в пяти местах: солдаты с «коктейлем Молотова» – по одну сторону, а с взрывчаткой – по другую.

«Вот мы и готовы, – подумал Эрхо, – теперь пусть идут».

Юному финну сообщили, что 10 русских