На фронтах Первой мировой войны. 18-й гусарский Нежинский полк - Александр Александрович Карский

Впрочем, изредка случались и небольшие стычки с вражескими конными дозорными. Два гусара 1 эскадрона, Михаил Антипов и Василий Маркин, получили Георгиевские кресты 4-й степени за такой случай:

«20 апреля будучи в разведке с корнетом Уваровым близ д. Реглице, находясь в головном дозоре, неожиданно встретили неприятельский разъезд в 5 коней. Не растерявшись, смело бросились на противника, обратили его в бегство, убив одного всадника, и, продвинувшись далее вперед, дали ценные сведения о расположении противника».

Утром 20 апреля германо-австрийские войска ввели в бой большие силы и продолжили наступление. Противник пытался взять в клещи X корпус, напирая на его фланги. К 4 часам дня в 12- верстном промежутке между IX и X корпусами сосредоточились значительные силы австрийцев. Костромской полк и кавалеристы оказались в тяжелейшем положении. К югу от них сильному давлению подвергалась 31-я дивизия X корпуса. А севернее – была разгромлена 70-я дивизия IX корпуса. Костромской полк дрогнул и тоже стал с боем отходить к востоку от местечка Зуров (Журова). К панически настроенным солдатам был послан старший унтер-офицер команды ординарцев штаба 18-го гусарского Нежинского полка Иван Зорин. Он получил Георгиевский крест 4-й степени:

«За то, что в бою 20 апреля при д. Ольшина во время отступления частей пехоты под сильным огнем противника останавливал бегущих, строил, восстанавливал порядок и отводил их на позицию».

Вечером 20 мая командующий 3-й армией отправил Главнокомандующему Юго-Западным фронтом телеграмму с описанием происходящего, которая заканчивалась на трагической ноте:

«Считаю долгом донести, что войска X корпуса дрались доблестно, что свидетельствуют их огромные потери, но невозможность противодействовать губительному ураганному артиллерийскому огню противника сломила их силу сопротивления. Генерал Радко-Дмитриев».

Согласно приказу командующего 3-й армией № 1207 21 апреля смешанный отряд генерала Н. Г. Володченко должен был действовать по-прежнему на участке между IX и X корпусами. Кроме трех полков 16-й кавалерийской дивизии и четырех полков 3-й Кавказской казачьей дивизии в отряде теперь было три пехотных полка (добавился 167-й Острожский), две конные батареи и должна была подойти 3-я Донская дивизия. Штаб генерала Н. Г. Володченко находился в м. Шержины (Шежины), юго-восточнее Тарнова.

21 апреля бой начался с того, что тяжелая артиллерия противника засыпала снарядами наши окопы. Острожскому полку удалось отразить несколько атак, но потери его были очень значительны. Еще оставалась надежда на выдвижение из резерва III Кавказского корпуса. После полудня одна его дивизия, действительно, подошла к передовой, и с ее поддержкой удалось даже перейти в наступление. Однако вскоре противник ввел в бой свежие силы, и наши части вынуждены были отойти на Дембовец, что привело к образованию разрыва между X и XXIV корпусами. Вечером главная атака противника была направлена именно сюда. В это время дивизии резервного III Кавказского корпуса только подходили, согласно вчерашней директиве, к правому крылу X корпуса, гораздо севернее нового участка прорыва. Подход этих резервов дал возможность отвести обескровленный отряд генерала Н. Г. Володченко в район д. Блашков (Блажкова). Но для X корпуса восточнее г. Горлице складывалась катастрофическая ситуация. Вечером командующий 3-й армией докладывал в очередной телеграмме:

«…Многие из полков насчитывают только несколько сот штыков… для защиты западного своего фронта армия располагает фактически не более пяти пехотных дивизий… прошу принять радикальные меры для солидного усиления западного фронта 3-й армии, без чего трудно будет удержаться даже на указанной несколько дней тому назад линии…».

На 22 апреля отряду генерала Н. Г. Володченко приказом № 1230 было велено занять участок р. Вислока, штаб переносился на правый берег реки в г. Бржосток (Бжостек). В 6 часов утра противник перешел в наступление против левого фланга X корпуса. Прорвавшие фронт германские части устремились на г. Змигрод (Жмигруд) и без труда сбили его защитников. Затем подошло подкрепление от г. Горлице, и, усилившись, противник продолжил движение на юго-восток к г. Дукля, в обход правого фланга XXIV корпуса. Это была первая попытка захлопнуть «карпатскую ловушку».

Вскоре Главнокомандующий Юго-Западного фронта получил от генерала Радко-Дмитриева телеграмму:

«…противник налегает на наш западный фронт подавляющими силами и многочисленной тяжелой артиллерией, которая в короткое время буквально уничтожает все окопы, истребляя защитников местами поголовно… ополченские дружины в последних боях обнаружили свою полную неустойчивость, сдаваясь в плен целыми дружинами… Подвоз новых частей по железным дорогам идет крайне медленно и приводит к разреженным боям, в которых мы имеем мало шансов на успех, вводя силы по частям. То, что до сих пор назначено, по мере прибытия будет употреблено для наполнения образовавшихся разрывов, прикрываемых ныне лишь кавалерийской завесой».

На этой телеграмме имеются пометки генерала-адъютанта Н. И. Иванова, из которых видно, что он, стремясь обелить себя перед Ставкой и историей, пытается представить дело так, будто вина за неправильное использование резервов и запоздалое решение привлечь части с карпатского направления лежит на генерале от инфантерии Р. Д. Радко-Дмитриеве. Однако прежде от него самого никаких указаний, исправляющих ситуацию, не поступало. А генерал-квартирмейстер Ставки Г. Н. Данилов в тот день в телеграфном разговоре по прямому проводу с начальником штаба Юго-Западного фронта генералом-лейтенантом В. М. Драгомировым вообще заявил, что цель действий Юго-Западного фронта должна оставаться прежней – через Карпаты в Венгрию. Это же подтвердила и телеграмма за № 66 начальника штаба Верховного Главнокомандующего. Оказывается, Великий князь Николай Николаевич не допускал возможности отхода 3-й армии восточнее реки Вислоки. Этим он обрекал 8-ю и часть 3-й армии на окружение в горах и полный разгром российских войск еще в 1915 году. К счастью, с опозданием военное руководство все-таки разобралось в обстановке, и вскоре начался отвод частей из назревавшего «карпатского мешка». О пешем марш-броске по горам за 180–200 верст 17-го гусарского Черниговского полка рассказано в воспоминаниях А. В. Горбатова.

А 18-й гусарский Нежинский полк вечером 22 апреля по приказу перешел на правый берег Вислоки. Севернее, вдоль нижнего течения этой реки, IX корпус генерал-лейтенанта А. М. Драгомирова попытался организовать оборону. Весь день 23 апреля смешанный отряд генерала Н. Г. Володченко, вместе с частями X и III Кавказского корпусов, удерживал правый берег Вислоки в ее среднем течении. Однако южнее, на участках III Кавказского корпуса (от д. Букова через г. Ясло до д. Едличе) и XXIV армейского корпуса (от д. Едличе до д. Сентава), ситуация ухудшалась с каждым часом. Как было установлено войсковой разведкой, против III Кавказского корпуса, на который возлагалось столько надежд, сосредоточился германский гвардейский полевой корпус – пять свежих дивизий, впервые вступивших в бой с русской армией