Тыл-фронт - Андрей Андреевич Головин

Потсдамской декларации не из Токио, а из Советского Информбюро. Русское радио не комментировало заявление, а передало только содержание, объявив, что оно получено от японского правительства. Барон получил запись информации Москвы из армейского жандармского управления. И хотя Ямада и сам не находил иного выхода, но это известие потрясло его. Оно было равносильно бредовому уверению о крушении вселенной.

Даже второе ему бы показалось более правдоподобным.

Командующий был далек сейчас от безумной мысли успешного завершения так неудачно начатой кампаний за «Великую Японию». Чувство полководца и неумолимая действительность сумбурных линий на карте не могли обмануть генерала Ямада, и повергли в прах даже его окаменевшую веру в превосходство своих войск. Эти шесть дней опрокинули все его представления о русской армии. Барон со злой иронией вспоминал убаюкивающие в свое время шаржи немецкой информации о «скрипучей русской военной телеге и неповоротливой бабе-тактике». Ямада и тогда довольно критично относился к «комиксам господина Геббельса», но действительность изумила его. Временами казалось, что русская армия обута в семимильные сапоги. Только за последние сутки она шагнула на пятьдесят километров и уничтожила тринадцать тысяч его солдат. Войска Квантунской армии были разобщены и действовали изолированно.

Соединения Первого фронта генерал-лейтенанта Кита Сэйтти отбивались от армии маршала Мерецкого на линии железной дороги Цзямусы — Муданьцзян — Ванпын. Четвертая отдельная армейская группировка генерала Хонго была почти окружена войсками маршала; Малиновского на Хинганском выступе, Третий фронт Усироку Сцюи разрезан пополам танковой армией генерала Кравченко, Монгольская кавалерийская группа князя Дэ-Вэна наполовину уничтожена конно-механизированными войсками русского генерала Плиева. Малоустойчивые войска императора Пу И деморализованы. Сам император Маиьчжоу-Го перенес свою резиденцию в ангар на Мукденский аэродром, чтобы своевременно вылететь в оккупированную американцами зону, в надежде на их великодушие. В Корее, в тылу основной группировки его войск, высажены советские десанты, корабли Тихоокеанского флота перерезали все морские коммуникации.

Но даже в этих условиях сознание генерала Ямада не могла осквернить мысль о капитуляции. Он допускал возможность высочайшего повеления гибели всей армии и нации, но…

Командующий в сотый раз скользнул по роковым строкам.

«…Его величество император издал императорский рескрипт о принятии Японией условий Потсдамской декларации…»

Что это? Стратегическая пропаганда, психологическая атака? Но рассудок Ямада сейчас же воспротивился этому насилию. Армии, стоящей на пороге победы, незачем применять авантюру военного блефа. Да и пропаганду противника барон находил намного тоньше и разумнее.

В генеральном штабе, очевидно, тоже творился какой-то хаос. На троекратный доклад военному министру ему просто ответили молчанием. И только в полночь генерал Икеда сообщил немного успокаивающую весть, что в Чанчунь вылетел принц Такеда.

В штабе Такеда появился во втором часу ночи. Перелет из столицы в Маньчжурию не мог его утомить, а события не допускали промедления, и командующий пригласил принца к себе, как только адъютант доложил о его прибытии.

Такеда явился к командующему в офицерском мундире, но без погон и потому чувствовал себя независимо, говорил резко и повелительно.

Подтвердив принятие императором условий Потсдамской декларации и вручив копию уведомления об этом союзных держав, которая слово в слово воспроизводила переданную русским радио, принц Такеда заключил:

— Но императорский рескрипт, барон, не распространяется на вашу армию. Больше того, его величество государь возлагает надежды, что ваш полководческий талант, доблесть и решимость подчиненных вам войск остановят русскую армию. Император поручил мне передать высочайшее повеление подготовить стремительный контрманевр, и 16 августа считать днем активных действий Квантунской армии, — принц забыл о своей высочайшей миссии и уже заговорил быстро, азартно выкрикивая: — Командующим войсками в Китае и на юге отдано высочайшее повеление немедленно прекратить военные действия. Америка тоже прекращает их. Об этом говорит вызов генералом Макартуром в Манару представителей нашей главной квартиры. Сепаратных военных действий Америка России не разрешит.

Русская армия вынуждена будет остановиться там, где ее удержат Квантунские войска… Если она этого не сделает, американцы вместе с нами заставят сделать или… Только продержаться эти три-четыре дня! Только выиграть время!.. — уже захлебываясь, умоляюще простонал Такеда. — Государь представляет вам, барон, власть верховного командующего, вы можете действовать по своему усмотрению, но выиграть время.

— Передайте его величеству мое верноподданническое заверение, — с поклоном проговорил генерал Ямада, — что Квантунская армия будет сражаться, даже если ее командующий останется один.

Передавая это заверение, барон не питал иллюзий, но и не терял надежды изменить ход операций в ближайшее время. Оно имело под собой прочную основу. Его армия потеряла всего пятьдесят-шестьдесят тысяч солдат. Это не могло резко ослабить ее боеспособность. Армию просто парализовала медлительность ставки, что принудило генерала Ямада применить тактику «отползания».

В русском кольце оставалась еще значительная брешь. Через нее должна выскользнуть Квантунская армия. Для этого нужно только максимально замедлить продвижение войск маршала Мерецкова, приковать его фронт на рубеже Муданьцзяна: выиграть время! Потерять здесь одну, две-три армии, но избежать окружения всей группировки. Русское кольцо сомкнется за пустотой!

В эту же ночь, объявив войскам упование божественного микадо за их доблесть, генерал Ямада приказал Первому фронту отойти на линию Тумынь — Чанчунь. Третьему — на линию Чанчунь — Дайрен; Четвертую армейскую группировку отвести через Харбин в район Гирина для прикрытия стыка между фронтами. Барон распорядился подчинить войска императора Пу И командующим своих армий, мобилизовать все японское население от Шестнадцати до шестидесяти лет.

Отдельным распоряжением командующий приказал генералу Сато на Муданьцзянском направлении «стоять насмерть». Для обеспечения успеха этого маневра Ямада ввел в бой последние свои резервы: восемь японских дивизий, четыре маньчжурских, три монгольских бригады и личный состав всех тыловых, полицейских и жандармских учреждений.

Части армии генерала Сато при отходном маневре потеряли оперативную ориентировку, спутали рубежи и маршруты. Резерв командующего, попав в районе Хэндаохецзы под бомбовый удар, был почти полностью уничтожен. Судьбу армии решали ближайшие два-три дня.

Связи со штабом фронта, который только накануне покинул Муданьцзян, фактически не было. Да и был ли вообще штаб фронта, Сато сомневался.

Посланный вечером с донесением офицер особых поручений возвратился со зловещими слухами о принятии государем условий Потсдамской декларации.

Накануне же армейский жандармский отдел доложил генералу Сато предложение русских о выводе войск из Муданьцзяна и прилегающих к нему районов. Генерал несколько раз доносил об этом лично командующему Квантунской армией, но барон Ямада упорно молчал.

Предложение русских изумило Сато и заставило задуматься. Генерал был далек от мысли о благополучии Муданьцзяна и его населения. Мог ли его интересовать один город и его сто тысяч жителей, преимущественно китайцев и русских, если решалась судьба империи. Сейчас его этот город интересовал с чисто военной стороны: как тактически выгодный опорный пункт. Русское предложение заставило