О войне. Важнейшие принципы войны - Карл фон Клаузевиц

ним отношений, должен быть готов к использованию разнообразных приемов. Обычно считается наилучшей та оборона, которая шире всего пользуется активными или даже наступательными средствами; однако, с одной стороны, это в значительной мере зависит от характера местности, особенностей вооруженных сил и даже таланта полководца, с другой же стороны, если мы возлагаем слишком много надежд на движение и прочие активные вспомогательные средства борьбы, легко может случиться, что будет недостаточно использована местная оборона сильного естественного рубежа. Полагаем, что теперь достаточно выяснено, что разумеется нами под растянутой оборонительной линией; мы обращаемся к третьему средству: к преграждению пути противнику посредством быстрых фланговых передвижений.

Это средство является непременной принадлежностью аппарата той обороны страны, которая здесь имеется в виду. Отчасти обороняющийся оказывается не в силах, несмотря на всю растянутость своей позиции, занять все угрожаемые подступы к своей стране, отчасти же ему во многих случаях приходится с ядром своих сил направляться к тому из своих отрядов, против которого намеревается броситься с ядром своих сил неприятель, ибо в противном случае сопротивление этого отряда слишком легко могло бы быть преодолено. Наконец, полководец, неохотно сковывающий свои силы пассивным сопротивлением в растянутом расположении, должен вообще стремиться достигнуть своей цели прикрытия страны сугубо быстрыми, обдуманными и организованными движениями. Чем бо́льшие участки оставляются им незащищенными, тем большее мастерство должно проявляться в его движениях, дабы он успел повсюду вовремя преградить дорогу неприятелю.

Естественным следствием подобного стремления является изыскание повсюду позиций, которые занимаются в нужных случаях и которые доставляют обороняющемуся достаточные преимущества, чтобы отбить у противника охоту их атаковать, раз только наша армия или даже часть ее займет эти позиции. Так как к занятию этих позиций приходится беспрерывно обращаться и так как при этом все дело заключается в своевременном прибытии к ним, то они являются альфой и омегой всего этого метода вести войну; последняя по своему характеру называется также отрядной войной[237].

Подобно тому как растянутое расположение и относительное сопротивление на войне без крупных решений не сопряжены с заложенными в них опасностями, так и преграждение пути при помощи фланговых продвижений не так рискованно, как оно явилось бы в момент крупного решения. Попытаться спешно забежать наперерез исполненному решимости противнику, имеющему возможность и волю совершать великие дела, означало бы оказаться на полпути к решительному поражению, ибо такая спешка и занятие первой попавшейся позиции не привели бы к добру при первом же, ни с чем не считающемся ударе всеми силами. Но против неприятеля, который берется за дело не всей рукой, а лишь кончиками пальцев, который не умеет использовать крупный результат (или, вернее, не умеет к нему подойти) и который добивается умеренного успеха, лишь бы по дешевой цене, – против такого противника, конечно, можно с успехом применить указанный прием сопротивления.

Отсюда вполне естественно, что подобный прием в общем также чаще встречается во второй половине кампании, чем при ее открытии.

Генеральному штабу здесь также представляется случай обработать свои топографические познания в связанную в одно целое систему мероприятий по выбору и подготовке позиций и ведущих к ним дорог.

В тех случаях, когда в конечном счете все сводится для одной стороны к тому, чтобы достигнуть известного пункта, а для другой – чтобы этому воспрепятствовать, часто обе стороны вынуждены выполнять свои движения на глазах противника, что заставляет проводить их с величайшей осторожностью и точностью, не требующимися в других случаях. В прежние времена, когда главные силы армии еще не подразделялись на самостоятельные дивизии и рассматривались – даже на марше – как одно неделимое целое, эта осторожность и точность были сопряжены с очень большими хлопотами и с большой затратой тактического искусства. Правда, в подобных обстоятельствах нередко отдельные бригады, взятые из боевой линии, спешно высылались вперед, дабы обеспечить захват известных пунктов и взять на себя выполнение определенной самостоятельной роли, пока не прибудет армия. Но такие случаи всегда являлись и оставались аномалиями. Походный порядок, в общем, всегда был направлен на передвижение целого без какого-либо нарушения его построения и на то, чтобы по возможности избежать подобных исключений. Теперь, когда главные силы армии подразделяются на самостоятельные члены, которые могут отважиться на бой с неприятельской армией в целом при условии, что остальные части будут поблизости, продолжат и завершат бой, – теперь такой фланговый марш даже на глазах противника представляет меньше затруднений. Что прежде достигалось самим механизмом походного порядка, теперь достигается предварительной отправкой одних дивизий, ускорением движения других и большей свободой применения целого.

Рассмотренными нами средствами обороняющийся должен помешать наступающему овладеть крепостью, захватить значительное пространство территории или магазин. Помеха, которую встретит наступающий, будет носить характер боя, который ему будет предлагаться повсюду и который будет представлять для него или слишком мало вероятности на успех, или слишком большую угрозу реакции в случае неудачи, или вообще слишком большое напряжение сил, не соответствующее ни преследуемой им цели, ни условиям, в которых складываются его действия.

Если обороняющийся достигает этого триумфа своей подготовки и искусства и если наступающий, куда бы он ни обратил свой взор, видит, что мудрыми мероприятиями ему закрыта всякая перспектива достигнуть даже скромного его желания, то идея наступления попытается найти какой-нибудь выход в удовлетворении хотя бы чести своего оружия. Удачный исход какого-нибудь более или менее значительного боя дает войскам вид некоторого превосходства, удовлетворяет тщеславие полководца, двора, армии и народа, а тем самым отчасти отвечает и ожиданиям, естественно возлагаемым на всякое наступление.

Удачный, более или менее значительный бой ради одной лишь победы, ради трофеев явится теперь последней надеждой наступающего. Пусть не думают, что мы в данном случае запутываемся в противоречии: мы все еще исходим из нашей предпосылки, что удачные мероприятия обороняющегося лишили наступающего всякой надежды достигнуть какой-либо другой цели посредством успешного боя. Такая надежда могла бы быть обоснована при наличии двух условий: во-первых, благоприятной обстановки для боя и, во-вторых, чтобы успех в бою действительно вел к одной из этих целей.

Первое условие очень легко может иметь место без второго; таким образом, отдельные корпуса и отряды обороняющегося будут гораздо чаще подвергаться опасности втянуться в невыгодный для них бой, если наступающий добивается одной лишь чести завладеть полем сражения, нежели тогда, когда он связывает одержание тактического успеха с возможностью дальнейшей его эксплуатации.

Если мы поставим себя на место Дауна и постараемся уяснить себе его образ мыслей, то поймем, что он мог, не отклоняясь от своего обычного образа действий, рискнуть на внезапное нападение под Гохкирхом, так как он в этом сражении лишь стремился захватить