В огне повенчанные - Иван Георгиевич Лазутин

– Господи, кругом одни слезы, – со стоном выдохнула Степанида Архиповна. – Сердцем чую – не дождется он матери с отцом.

В коридоре военкомата, пропахшем махоркой и потом, толпились мобилизованные. Это были люди разных возрастов.

В комнате справа работала медицинская комиссия. Галина поняла это по белым халатам молоденьких медсестер, вошедших туда.

У кабинета военкома стояла очередь. Узнав, что военком у себя, Галина пристроилась к хвосту очереди. Рядом с мужчинами, вызванными по мобилизационным повесткам, тут же, каменея в горестном молчании, стояли заплаканные жены и матери. Кое-кто приехал в военкомат с детьми.

Приема у военкома прождали больше часа. Когда Галина с детьми и старухой вошла в кабинет, майор уже собирался уходить. Куда-то, видно, очень торопился. Галина с трудом упросила выслушать ее.

– Так что вы от меня хотите?!

– Пристроить детей и, если можно, помочь нам, жене командира и матери, выехать на восток.

– Первое – попытаюсь. Сегодня во второй половине дня эвакуируем детдом. Напишу директору записку, попрошу, чтобы детей приняли. А с вами… – Военком безнадежно пожал плечами. – Даже не знаю, что делать. Зашевелился весь город. С транспортом – совсем труба. Не на чем вывозить банковские ценности и городской архив. Райком партии обещал к обеду подогнать из деревень несколько машин. А сейчас – вон видите. – Майор в окно показал на двор, где у коновязи стояли оседланные лошади. – Весь наш военкоматовский транспорт.

– Вы обещали написать директору детдома записку. Не будем вас задерживать, товарищ майор, да и дети уже измучились. Почти совсем не спали две последние ночи.

Майор сел за стол и принялся писать записку.

– Фамилия и имя? – спросил он, кинув взгляд на Костю.

– Горелов Костя.

– Что это у тебя под рубашкой краснеет?

Костя смутился. Потупил взгляд.

– Знамя у него, товарищ майор, – ответила за Костю Галина.

– Какое знамя?

– Пионерской дружины военного городка. Мы выезжали последними. Вот Костя и взял знамя, чтобы не досталось врагу.

Военком встал из-за стола, некоторое время удивленно смотрел на Костю, потом подошел к нему и по-отечески похлопал по плечу:

– Молодец! Будет из тебя толк, если уже сейчас знаешь цену знамени. – И снова вернулся к столу. – Фамилия девочки?

– Балабанова Оля, дочка полкового писаря, – ответил Костя.

Не успел военком дописать записку, как в комнату влетел старший лейтенант:

– Товарищ майор… я только что из райкома партии…

– Вначале доложи, когда будет телефонная связь с райкомом?! – оборвал его военком.

– Связисты ищут разрыв. Два уже устранили… Есть разрыв где-то еще, но никак не найдут…

– Что там, в райкоме?

– Секретарь райкома велел передать вам, что с передовой час назад пришло пять машин с тяжелоранеными. Нужна срочная помощь.

– Ну что?! Что ты мне об этом говоришь?! Я что тебе – хирург?

– Секретарь сказал, что в вашей власти срочно мобилизовать всех врачей из районной поликлиники, из больницы и немедленно оформить их для прохождения службы в армейский госпиталь.

– Спасибо за совет!.. – Чиркая о коробок спичкой, майор никак не мог прикурить. – Я уже три дня назад оголил районную больницу и поликлинику. Остался один хирург и тот – старик, оперирует сидя, потому что ноги уже не держат.

– Так что же делать, товарищ майор? Я сам был в госпитале… Все видел своими глазами. Мороз по коже идет. Хирурги от усталости валятся с ног. Операции средней сложности делают хирургические сестры. За вчерашний день от ран погибло шесть человек. А их можно было бы спасти, если вовремя оперировать.

Майор устало опустился на стул.

– Старший лейтенант, что ты мотаешь мою душу?! Где я возьму тебе хоть одного хирурга?! За вчерашний день мы перешерстили весь город. Мобилизовали пятидесятишестилетнюю Баландину, у которой недавно был гипертонический криз. Даже старика Лаврищева привезли в госпиталь и одели в военную форму.

Стоявшая в стороне Галина подошла к столу, молча положила на край новенький диплом и тихо проговорила:

– Товарищ майор, врач-хирург в вашем распоряжении.

– То есть как… в распоряжении? Что вы хотите этим сказать?

Галина раскрыла диплом и подала его военкому. Прочитав его, майор обрадовался. На лице его вспыхнула улыбка.

– Вы… врач-хирург?!

Галина протянула майору военный билет, где значилось, что она является военврачом запаса первой категории.

– Так вы же подлежите мобилизации самой первой очереди! – обрадованно воскликнул майор.

– Об этом я и хочу сказать.

И снова на лице майора засветилась улыбка.

– Вы только подумайте: на ловца и зверь!.. Вы, видимо, слышали наш скорбный диалог со старшим лейтенантом?

– Да. И готова приступить к своим обязанностям.

Майор как-то особенно бережно подал старшему лейтенанту диплом и военный билет Галины.

– Сейчас же!.. Сию же минуту!.. Оформить мобилизационный лист и лично проводить Казаринову Галину Петровну в госпиталь!

– Вас понял, товарищ майор! – радостно отчеканил старший лейтенант.

– Об исполнении доложить мне и в райком партии!

– А как же дети, товарищ майор? – забеспокоилась Галина. – Да и Степанида Архиповна… Ее тоже нужно отправить.

– Не беспокойтесь, Галина Петровна, детей отправим, Степаниду Архиповну сегодня же пристроим в детдом няней. Там у них стихийно образовалась малышовая группа. Прикрепим ее к этой группе. – Майор взглянул на Степаниду Архиповну: – Не возражаете?

– Чего возражать-то, сынок?.. Детей я люблю, они меня слушаются, сорок лет с ними в приюте отработала.

– Ну, тогда все в порядке, – сказал майор. – Ваша фамилия?

– Королькова Степанида Архиповна, – ответила старушка и, нагнувшись, застегнула пуговицу на кофточке Оли.

В записке директору детдома военком сделал приписку и подал листок старшему лейтенанту.

– А теперь – аллюр три креста! Вначале – в детдом, это как раз по пути, а оттуда с Галиной Петровной прямо и госпиталь! Да не забудь, сейчас же оформи мобилизационный лист-сопроводиловку. – Майор подошел к Галине, крепко пожал ей руку и несколько виновато, словно в чем-то оправдываясь, сказал: – Вот так, Галина Петровна. Все наши планы теперь корректирует война. – Военком взял девочку на руки, ласково погладил ее по голове и поцеловал в щеку. – Пойдешь, Оленька, в группу. Там много хороших девочек и мальчиков. Там много-много игрушек. А ты, Костя, обязательно сбереги знамя. Когда кончится война – вернешься в свой гарнизон и в пионерской комнате поставишь его там, где оно стояло.

Военком поставил девочку на пол, и лицо его сразу стало отчужденно-деловым.

– Доброго пути вам, товарищи.

Пока старший лейтенант оформлял на Галину мобилизационный лист, Степанида Архиповна с детьми вышла из военкомата. Полуторки в углу двора не было. У коновязи была привязана только одна лошадь под седлом.

– Ну вот, провожу вас сейчас до детдома, и дороги наши разойдутся, – грустно