Технология лжи. Нацистская антипартизанская пропаганда на оккупированных территориях СССР. 1941–1944 гг. - Иван Иванович Ковтун

октября 1941 г. ОКХ выпустило «Наставление по борьбе с партизанами», почти полностью (за исключением приложения b) повторявшее текст инструкции Шенкендорфа[230]. Кроме того, методичка генерала легла в основу приказа рейхсфюрера СС № 42 от 18 ноября 1941 г. «Борьба с партизанами»[231].

Как отмечает М. МакКонел, «могилевская конференция и трактат Шенкендорфа об антипартизанской войне были первыми реальными попытками проанализировать, дать определение партизанскому движению… Хотя немецкие армии боролись с партизанскими силами во время колониальных войн кайзера против гереро и боксеров, а также во время вторжения во Францию в 1870 г. и Бельгию в 1914 г., этот предмет не являлся объектом военных исследований… Хотя вермахт вел жестокую антипартизанскую кампанию на Балканах задолго до вторжения в Советский Союз, в сентябре 1941 г. ему все еще не хватало целостной антипартизанской доктрины. Конференция Шенкендорфа заполнила эту пустоту и впоследствии повлияла на развитие антипартизанской войны во всей нацистской Европе»[232].

Концепция Шенкендорфа поначалу исходила из тезиса о полном уничтожении всех реальных или потенциальных партизан[233]. Охранные войска должны были действовать сурово, чтобы задушить партизанское движение в зародыше. Надо констатировать, что усилия командующего прифронтовым районом «Центр» оказались не напрасны. Как отмечает историк Б. Бонвеч, «немецкий анализ и советские отчеты сходятся во мнении, что первая попытка развить партизанское движение до зимы 1941–1942 гг. не удалась. Быстрое наступление немцев не позволило их противнику должным образом подготовиться даже после начала планомерных действий. Это относится как к партийному подполью, так и партизанам. Немцам удалось ликвидировать оба с относительной легкостью»[234].

Однако обстановка быстро менялась в невыгодную для нацистов сторону. В январе 1942 г. значительно возросло количество диверсий, совершенных партизанами на важных коммуникациях, ведущих к фронту[235]. Под угрозой оказались районы Ельни, Смоленска, Дорогобужа, Демидова, Бобруйска и Брянска[236]. Разгром административных органов на местах и вовсе подорвал устойчивость оккупационных властей, не сумевших что-либо противопоставить партизанским налетам[237]. Обращение за помощью к руководству СС никаких результатов не дало. Гиммлер отказался выделять войска СС для латания дыр в оперативном тылу вермахта[238].

Сложившаяся обстановка подробно обсуждалась 15 февраля 1942 г. на совещании у главнокомандующего группы армий «Центр» генерал-фельдмаршала Гюнтера фон Клюге, который вызвал в свою штаб-квартиру Шенкендорфа. О результатах совещания было доложено в вышестоящие инстанции[239]. 27 февраля 1942 г. Шенкендорф получил приказ начальника Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковника Франца Гальдера подготовить подробную программу уничтожения «бандитов» до наступления периода распутицы[240].

1 марта 1942 г. командующий корпусом охранных войск группы армий «Центр» представил свои предложения по разгрому партизанских отрядов. Этот документ развивал концепцию Шенкендорфа, исходившую теперь из двух основополагающих элементов – во-первых, из пропагандистской обработки населения и, во-вторых, из вооруженного уничтожения партизан. Эти элементы стали важнейшими опорами новой стратегии[241].

Касаясь вопроса пропаганды, Шенкендорф подчеркивал: «Необходимым условием истребления партизан является доброжелательное отношение со стороны русского населения. Если немецкие войска не добьются этого, партизаны получат любую поддержку населения в плане снабжения и вербовки. С нашей стороны пока мало что сделано для завоевания симпатий населения. Прежней пропаганды, которая состояла только в том, чтобы рассказать русским о поражении большевизма, ни в коем случае недостаточно. Они ее не понимают. Та часть населения России, на которую в первую очередь рассчитана пропаганда, не видит смысла в ее идеологических аргументах. Необходимо поставить перед населением цели, которые оно сможет понять и за которые стоит бороться»[242].

Произнося эти слова, Шенкендорф возвращался к известному правилу, что без сотрудничества с населением победить в партизанской войне невозможно[243]. Отсюда, правда, не следует делать вывод, будто генерал пришел к такой мысли, осознав преступный характер нацистской политики. Начальник тылового района подходил к этому вопросу прагматично. Он не отказывался от карательной практики, но считал, что к ее услугам следует прибегать лишь в тех случаях, когда для этого есть конкретные основания. То есть командующий выступал за упорядоченный террор, соответствовавший его известному выражению: «суровый, но справедливый в обращении»[244].

Умеренность в применении насильственных мер должна была сочетаться, с точки зрения Шенкендорфа, с активными пропагандистскими акциями, основное предназначение которых – формирование устойчивых симпатий к немецким войскам. Для этого генерал предлагал проводить специальные мероприятия (получившие впоследствии наименование «дружеских операций», Freundschaftsunternehmen), направленные на создание позитивного имиджа оккупационных властей и демонстрацию непобедимой военной мощи Германии. Постоянный показ военного превосходства вермахта должен был убедить партизан в том, что дальнейшее сопротивление бесполезно. Само партизанское движение следовало лишить в глазах населения любой легитимности. Также необходимо было разлагать партизанские отряды изнутри, используя все средства, начиная от обещаний хорошей жизни и заканчивая распространением материалов, подготовленных с целью дискредитации личности наиболее влиятельных командиров[245].

Шенкендорф предлагал развернуть перед населением агитацию о создании «свободной национальной России», но находящейся в «тесной связи с Германией». Давались обещания устранить ненавистную колхозную систему путем проведения аграрной реформы и раздачи земли крестьянам. Также провозглашалась полная свобода в удовлетворении церковных нужд граждан. Командующий также вел речь об организации безопасности населения. Обычные люди должны были ощущать себя под защитой немцев и не бояться за сохранность своего имущества[246].

Применение пропаганды в борьбе с партизанами не было ситуативным решением Шенкендорфа, а являлось продуманным шагом. Как уже отмечалось, еще летом 1941 г. генерал обязал всех командиров охранных частей использовать в ходе антипартизанских операций листовки, объявления и подвижные звуковещательные станции. После 25 сентября 1941 г., когда Шенкендорфу подчинили отдел пропаганды «В» («W»), эта работа стала носить системный характер[247]. Посетив 12 ноября 1941 г. редакцию и типографию газеты «Смоленский вестник», генерал приказал передовому отряду отдела пропаганды «В» сделать из издания «доминирующий инструмент пропаганды на территории командующего тылом». В результате газета была переименована в «Новый путь». Появились и ее «близнецы» в городах, в разное время входивших в зону ответственности начальника прифронтового района, – Калуге, Клинцах, Могилеве, Орше, Витебске, Борисове, Бобруйске, Червене и Гомеле. Кроме того, командующий распорядился привлечь к работе в изданиях кадры из числа местных коллаборационистов. Как он сам заявил, «все силы, враждебные Советскому Союзу, должны быть задействованы» для «борьбы с советской пропагандой»[248].

3 марта 1942 г., формулируя основные задачи для охранных войск, Шенкендорф не только указал, по каким направлениям следует вести борьбу с партизанами, но и определил место пропаганды в системе контрпартизанских мероприятий. Пропагандистские средства против «бандитов» разумнее всего было применять либо параллельно с основной фазой боевых действий, либо вслед за ней[249].

Ввиду недостатка собственных войск у Шенкендорфа не было другого выхода, кроме как попытаться активнее