Тыл-фронт - Андрей Андреевич Головин

После долгой паузы посол глухо спросил:

— Подробностей не передали?

— Нет.

— Что ж, завтра, очевидно, снова придется идти к Того…

На следующий день, когда посол собирался выехать в министерство иностранных дел, стало известно, что японские самолеты потопили два советских парохода! «Перекоп» и «Майкоп».

4

Неожиданный вызов обеспокоил майора Танака. В приемной полковника Хасимото он встретил веселое сборище офицеров. Оказывается, были вызваны все начальники уездных отделений.

— Танака-сан! — послышались голоса. — Новоселовскому сегуну банзай!

Майор церемонно раскланялся и, усевшись на диван, шепотом спросил у соседа о причине сбора.

Следившие за Танака офицеры рассмеялись.

— Ручаюсь, что он не догадается, — произнес, наконец, один. — Из любых трех предположений все три будут впустую.

— Попробуем! — согласился Танака. — Россия капитулировала?

— Нет! — хором ответили офицеры.

— Пала Москва?

— Нет.

Танака задумался. «Второй фронт открыт в Европе? Нет, в этом для нас радости мало».

— Война с Россией? — с явной неуверенностью проговорил он.

— Вы проиграли, Танака-сан, — довольно заключил сосед.

Общая приподнятость передалась и майору. Он понял, что на этот раз не будет обычных разносов. Сегодня особенный день. Но какой?.. Он снова непонимающим взглядом обвел присутствующих офицеров.

— Скажем? — Осведомился подполковник.

— Он проиграл. Можно сказать, — ответил за всех капитан.

— Могущественный флот его императорского величества нанес блистательный удар на Тихом океане флоту Америки. Божественный тенно высочайшим указом повелел: завтра в честь доблестной победы нашего непобедимого флота объявить по войскам праздник!

— Война с Америкой? — изумился Танака.

— Не война, а избиение Америки!

— Это же превосходно, господа! — счел обязательным воскликнуть майор. — Война на Тихом океане — это начало эры нового величия Японии. Германия освобождается от опасности второго фронта и развивает успех. Советы вынуждены ослабить Дальневосточную армию. Нам необходимо немедленно начинать… — возбуждался он собственными словами.

— Не так скоро, господин Танака, — насмешливо перебил его офицер особых поручений. — Предоставим право решать этот вопрос генералу Тодзио…

Входная дверь широко распахнулась, на пороге показался полковник Хасимото. Присутствующие встали.

— Прошу, господа офицеры, — бросил он и прошел в свой кабинет.

Вслед за полковником, соблюдая субординацию, двинулись начальники отделений.

— Садитесь, — пригласил Хасимото, когда они выстроились по обе стороны длинного стола. — Господа офицеры, свершилось великое историческое событие…

Однако полковник не счел нужным долго поддерживать праздничное настроение своих подчиненных. Он потребовал усиления подрывной работы против России.

— Когда вы проводите операцию в районе Фомкиной сопки? — спросил он после совещания у Танака.

— Завтра утром, господин полковник.

— Какие силы привлекаете?

— Взвод своего отряда и Новоселовский рейдовый отрад. В центре, для демонстрации, одно отделение, — доложил, майор.

— Должны быть пленные, — приказал полковник. — Я их жду…

— Будут, — заверил Танака и вышел из кабинета.

* * *

К предстоящей операции Танака готовился тщательно. Он понимал, что полковника Хасимото может удовлетворить только полный успех. Особые надежды майор возлагал на вновь созданный в Новоселов рейдовый Диверсионный отряд белогвардейцев. Командиром его Танака назначил есаула Жадова, а фельдфебелем — бывшего унтер-офицера Алова.

Обучение Жадов начал с того, что приказал величать себя «ваше высокоблагородие».

— Поняли? — грозно обвел он глазами строй. — Или повторить?

Рейдовики отмолчались. Есаул не спеша достал из кармана револьвер, вскинул его и два раза подряд выстрелил поверх голов.

— Поняли, спрашиваю?

Так точно, ваше благородие! — рявкнули рейдовики.

Как, как? — переспросил Жадов. — Вот ты! — ткнул он наганом в грудь рослого, широкоплечего казака. — Как меня титулуют? Отвечай!

— Господин ротный, ваше благородие, — неуверенно ответил тот.

— Врешь!.. В Россию попасть хочешь, а службу, осел, забыл? Так будешь служить — подохнешь здесь. Запомни — высокоблагородие!

Возвращались будущие диверсанты домой часов в шесть утра и замертво валились на постели, а с обеда снова уходили до следующего утра. Через неделю в отряде почти все ходили с кровоподтеками: есаул не скупился на «внушения».

К концу обучения майор Танака прислал в отряд двух арестованных китайцев. Сдавая их, японский унтер-офицер что-то долго объяснял Жадову. Тот брезгливо морщился и мотал головой. Но когда японец прикрикнул на него, есаул умолк и подошел к доставленным китайцам. Развязав одному из них руки, он объяснил ему по-китайски:

— Станешь в кустах, будешь хорошо следить за мной. Если не усмотришь, когда подползу, — крышка тебе!..

Когда китайца отвели на середину болота, а есаул скрылся в густых зарослях метрах в трехстах от него, рейдовики притихли, с интересом присматриваясь к этой игре. Прошло десять-пятнадцать минут. Бледный, с застывшей улыбкой китаец вертел головой во все стороны. Тишина… Жадов словно сквозь землю провалился.

Но вот рядом с китайцем мелькнуло что-то черное, тот быстро повернулся. В этот миг на него с другой стороны метнулся Жадов. В его руке блеснул нож. Китаец без единого звука осел на землю… Швырнув нож в траву, Жадов подошел к рейдовикам.

— Вот так нужно ползать! — пояснил он. — Этому, — кивнул он на второго, — господин Танака приказал дать наган. Кто не сумеет, подползти — пеняй на себя. Кто первый подберется — вот на водку, — вынул он из кармана пачку денег.

Когда и второй китаец был прирезан одним из казаков, наблюдавший за обучением японец приказал погрузить трупы на машину и уехал.

Выданные Жадовым деньги Алов решил пропить сообща.

— Вечером собирайтесь у Варюхи, в кабаке, — приказал он.

Рейдовики заворчали.

— Порядок забыли? Фельдфебелю не покоряться? — прикрикнул Алов. — Как бы кому не поплатиться! — пригрозил он.

Вечером, переругавшись с женами, рейдовики один за другим потянулись в кабак. Последним степенно появился Алов.

— Здорово, братцы! — выкрикнул он, подражая Жадову.

Рейдовики ответили нехотя, вразброд. После двух-трех стаканов они разноголосо зашумели.

— Я ка-а-к хватнул его в спину! — бахвалился захмелевший долговязый диверсант. — Он и ливорверт выпустил. Хитер наш господин ротный!

— Сука твой ротный и ты тоже, — зло отозвался сидевший рядом с ним казак Гулым, один из первых, кому пришлось познакомиться с нравом есаула!

— Ну, ты! — предупредил его Алов.

— Чего ну? Надобность есть — учи как следует, а не тычь кулаком… А ежели я ткну вот этой набалдашиной? Опять же китайцев выставил на убой. Это что? Они хоть и не православные, а все же народ.

— Умолкни! — уже зло прикрикнул Алов.

Гулым сверкнул глазами и замолчал.

— Гордей Калистратович, поговаривают, вроде уже Москву немец захватил? — спросил фельдфебеля долговязый, чтобы замять осложнение.

— А ты не слышал, что господин ротный командир рассказывал? Выперли коммунию из Москвы! Немецкий царь в Кремле сидит.

Во, дождались! Герман царя в России назначил! — не то удивился, не то восхитился долговязый.

А тебе не одно — кто его назначил, — тихо буркнул Гулым.

— Сбежали все правители из Москвы. Не то в Иркутск, не то в Новониколаевск. Немцы землицу роздали хозяевам, — разглагольствовал