Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну? - Леонид Маратович Павлов

ним компромиссное решение. Они изложили «стратегические соображения», раскрывавшие значение для Польши помощи Советского Союза. Демарш, однако, обесценивался тем, что вместо твердой постановки вопроса о необходимости предоставления права прохода советским войскам через территорию Польши, польскому правительству предлагалось дать молчаливое согласие на формулу, ни к чему в действительности не обязывавшую. Практически имелось в виду секретное соглашение между генеральными штабами, «не вовлекающее правительства соответствующих государств». Такая договоренность, разъяснял Суорд, «дала бы возможность делегациям, ведущим переговоры в Москве, свободно обсуждать различные связанные с этим военные факторы и выработать конкретный план, который польское правительство не обязано было бы учитывать до его представления в окончательной форме. Дополнительный аргумент в пользу этого предложения Суорд видел в том, что подобный план имел бы «предварительный характер» и был бы «сравнительно малозначащим», поскольку «окончательная договоренность по главным политическим вопросам еще не была достигнута»763.

Однако все усилия английского и французского военных атташе были тщетны. Генерал Стахевич все время поминал одну из заповедей маршала Пилсудского: Польша не может согласиться с тем, что иностранные войска вступят на ее землю. Стахевич добавил, что, с одной стороны, этот принцип был противопоставлен немцам, а с другой стороны, как только начнутся военные действия, он не будет иметь первоначального значения764.

Таким образом, все разговоры о т. н. польско-германской дружбе, направленной против Советского Союза, по крайней мере, с момента прихода Гитлера к власти, лишены всяческого смысла, поскольку Польша не собиралась пропускать через свою территорию ни советские войска, ни германские. И воевать против Советского Союза Польша тоже не собиралась, как самостоятельно, ибо слишком уж силы не равны, так и в союзе с кем бы то ни было, поскольку очень уж очень большой была вероятность того, что в самый ответственный момент союзники ее попросту бросят, и останется она у разбитого корыта. Кроме того, Стахевич фактически заявил, что если в ходе военных действий войска другой державы вступят на польскую территорию в качестве союзника, Польша не станет этому противиться.

19 августа «Газета польска» сообщила о происходящих в Германии крупных военных маневрах и дополнительной мобилизации войск. Газета указывала, что германская армия (без авиации и зенитной артиллерии) насчитывает в настоящее время 1 600 тыс. вооруженных солдат. В течение последних трех дней германские военные власти произвели дополнительный набор более 400 тыс. солдат. Кроме регулярных полков, формируются под предлогом маневров учебные полки из запасных. Военные маневры происходят во многих районах страны, за исключением Силезии и Моравии, где они начнутся в первой половине сентября765.

19 августа Шуленбург, ссылаясь на срочность его дела, с утра вновь добивался приема у Молотова и был принят им в 14 часов. Шуленбург предупредил наркома, что все сообщенное ему Риббентропом соответствует взглядам Гитлера. Посол сказал, что в последнем заявлении Молотова правительство Германии увидело положительное отношение Советского правительства к вопросам двухсторонних отношений. В обычных условиях эти проблемы могли бы быть урегулированы обычным дипломатическим путем. Но положение сейчас необычное и необходимо быстро урегулировать вопросы. В Берлине опасаются конфликта между Германией и Польшей. Дальнейшие события не зависят от правительства Германии. Ситуация настолько обострилась, что достаточно небольшого инцидента для того, чтобы возникли серьезные последствия. Риббентроп полагает, что необходимо еще до возникновения конфликта выяснить взаимоотношения между Советским Союзом и Германией, так как во время конфликта это сделать будет трудно. Первый шаг – заключение торгово-кредитного соглашения – по сути дела, уже сделан. Вопросы взаимной гарантии прибалтийским государствам, пакта о ненападении, влияния на Японию также урегулированы. (Шуленбург не уточнил, как германское правительство повлияло на Японию, ведь бои на Дальнем Востоке лишь ненадолго затихли, японская армия сдаваться или прекращать свои действия не собиралась и готовила наступление. Будущий Маршал Победы Жуков времени зря не терял, сумел упредить японцев, и начал на четыре дня раньше свое наступление, которое завершилось полным разгромом японской армии, и подписанием 16 сентября соглашения о прекращении военных действий. Таким образом, немцы, похоже, ничего не делали для того, чтобы ослабить напряжение в советско-японских отношениях. Однако и Молотов не стал обращать внимание посла на абсолютное несоответствие его слов и действительного положения дел. Все всё понимали, но делали вид, что их все устраивает. Очевидно, в тот момент в планы Кремля не входило злить Гитлера – вдруг бы он сорвался с крючка. – Л.П.). Поэтому Риббентроп придает большое значение своему приезду в Москву и считает нужным скорее приступить ко второму этапу. Риббентроп имел бы неограниченные полномочия Гитлера заключить всякое соглашение, которого бы желало Советское правительство. (То есть, фюрер был готов заключить соглашение на любых условиях, предложенных, а можно сказать, и навязанных Сталиным, мастерски загнавшим Гитлера в угол и блестяще использовавшим момент, когда у фюрера просто не было иного выхода. – Л.П.).

Вопрос пакта о ненападении ясен и прост. По мнению германского правительства, он должен состоять из следующих двух пунктов:

1) оба правительства обязуются ни в коем случае не прибегать к войне или иным способам применения силы.

2) Этот договор вступает в силу немедленно и действует без денонсации в течение 25 лет.

Молотов удивился – неужели весь договор состоит только из двух пунктов, и заметил, что существуют типичные договоры, которые можно было бы взять за основу при составлении проекта пакта, или использовать что-то из советских и германских пактов. Посол ответил, что не возражает против использования этих пактов. Гитлер готов учесть все, что пожелает Советское правительство. (Выделено мной. – Л.П.). Представленный проект пакта соответствует аналогичному пакту Германии с Латвией и Эстонией (и с Данией, подписанный 31 мая 1939 года. – Л.П.). Молотов добавил, что Советский Союз имеет пакты о ненападении с Польшей, Латвией и Эстонией. Если правительство Германии не возражает против принятия одного из этих пактов за основу при составлении проекта советско-германского пакта о ненападении, то можно приступить к его разработке.

Шуленбург вновь стал настаивать на приезде Риббентропа, чему также и Гитлер придает громадное значение. Риббентроп смог бы подписать протокол, в который бы вошли как упоминавшиеся уже вопросы, так и новые, которые могли бы возникнуть. (То есть, те требования, которые выдвинет Кремль, и которые Риббентроп, имея самые широкие полномочия от Гитлера, удовлетворит. – Л.П.). Ведь время не терпит.

Молотов обещал передать все сказанное Шуленбургом для обсуждения в Кремль, и подчеркнул, что Советское правительство считает, что приезд Риббентропа имел бы положительное значение. Но перед его приездом решения уже должны быть более или менее подготовлены. Советское правительство не считает нужным ограничиваться дипломатическими путями, понимает значение, и высоко ценит приезд