Военная книга - Л. Савельев

садились, покорно шел, куда хотел всадник. Но, пробежав метров двести-триста, конь вдруг останавливался, прочно упирался в землю передними ногами, a задние в тот же миг подбрасывал высоко вверх — «давал козла», как говорят кавалеристы.

Неумелый всадник.

Этот миг решал все: не выдержит всадник экзамена, вылетит из седла, — конь навеки потеряет к нему уважение, не будет ему подчиняться. Устроил конь и мне такое испытание. Я выдержал, усидел в седле. После этого конь безропотно повиновался мне.

А вот когда один мой приятель попробовал в мое отсутствие прокатиться без разрешения на гнедом, он сразу же был за это наказан. Он вылетел из седла. И снова сесть на коня ему уже не удалось:

конь явно потерял к нему уважение, бросался, лягался, норовил укусить. Так и пришлось неумелому всаднику возвращаться домой пешком, ведя коня в поводу.

Конь сбрасывает седока.

И с тех пор конь его даже близко не подпускал к себе.

Другой случай.

Ехал я однажды по дороге, и вдруг мой конь расшалился. Я был тогда еще молод и разбираться в конских характерах не умел. Поэтому я поступил с этим конем так, как поступил бы со всяким другим: слез, вырезал ветку, сделал из нее хлыстик, и когда конь снова начал баловаться, ударил его хлыстиком. Что тут было! Конь взвился на дыбы, стал давать «свечку» за «свечкой». Не только в тот день, а и на следующий он не позволял мне подойти к нему, бросался на меня, скалив зубы, если я подходил спереди, лягался, если я пробовал подойти сбоку. Нечего делать, пришлось мне у коня «просить прощения»: целую неделю угощал я его сахаром, и только после этого он стад вновь мне повиноваться, — «мы помирились». Бывают же такие гордые кони!..

Случай третий.

Был у меня прекрасный конь, высокий, белый, как лебедь, с длинной, выгнутой дугой шеей. Это был призовой конь. И вот у него была странная привычка: он очень любил, выйдя утром из конюшни, прыгать через канаву на дворе. Это была для него как бы утренняя «физзарядка». Но так как с всадником на спине ему было не перепрыгнуть широкую канаву, то он старался принять заранее свои меры: вырваться из рук бойца, который его выводил из конюшни. После этого он прыгал через полюбившуюся ему канаву, а затем мирно шел на водопой, давал поймать себя и увести назад в конюшню.

Боец был молодой парень, еще неопытный, но упорный. Он решил переупрямить коня. Однажды утром конь по своему обыкновению рванулся, но боец был наготове и не выпустил узды. Видя, что человек продолжает держать его, конь встал на дыбы и поднял бойца на воздух. Но тот был молодец: не отпустил узду, а висел, болтая в воздухе ногами. Конь начал танцовать на задних ногах. Боец все не сдавался, ждал, когда коню это надоест. И вдруг боец почувствовал, что он проваливается во что-то холодное и мокрое. От неожиданности он выпустил уздечку из рук. Коню только это и нужно было:. он понесся вихрем, ловко перескочил через канаву и, удовлетворенный, помахивая хвостом, мирно пошел на водопой. А боец, оглядевшись, понял, куда он попал: оказывается, конь, танцуя на задних ногах, поднес его, висевшего на узде, к врытому в землю пожарному чану и, став вдруг на четыре ноги, спустил надоевшего ему человека прямо в чан. Мокрый, вылез тот из чана, ругаясь и в то же время смеясь, и поплелся на водопой ловить озорника...

И, наконец, последний случай, как я уже говорил, посерьезнее.

Однажды во время войны послали меня связаться с соседней дивизией — километров за тридцать. Возвращаться в свою часть пришлось уже вечером. Места были незнакомые. Днем я находил дорогу, справляясь по карте, а теперь было темно, и свет зажигать нельзя. И вот я незаметно для себя сбился с пути: мне надо было выехать к мосту, а я оказался там, где ни моста, ни брода не было.

Куда ехать теперь: направо или налево? Ошибешься — попадешь к неприятелю.

Так я стоял темной осенней ночью на берегу реки, раздумывая и прислушиваясь, не донесется ли откуда-нибудь какой звук. Но стояла мертвая тишина, ни души не было кругом. Время шло, а придумать я ничего не мог. То мне казалось, что надо ехать направо, то, наоборот, чудилось, что ехать надо было налево.

И тогда, отчаявшись, я решил довериться моему коню. Я бросил поводья, ласково похлопал коня по шее — и пустил его прямо к реке.

Конь понял меня. Подойдя к самой воде, он остановился, как будто задумался в свой черед. Потом поднял голову и стал нюхать воздух, словно ловя какой-то неощутимый для меня запах. Понюхав воздух, он тихо заржал. Потом прислушался, опять понюхал воздух. И вдруг уверенно зашагал — направо, по берегу.

Минут через двадцать я различил вдали какое-то темное очертание; это был мост. Перейдя мост, конь понесся рысью. Он уверенно бежал по дороге, которую отлично помнил, хотя прошел по ней всего лишь один раз в своей жизни. Я целиком доверился коню и уже не управлял им. Конь вез меня, куда хотел. И вскоре я уже был среди своих, на месте ночлега.

ЕЩЕ О КОНЕ

Молодому, еще не приученному коню седло очень не нравится: он лягается, брыкается, катается по земле, чтобы избавиться от непривычного груза. Тогда седло снимают, а коню дают овса. После нескольких таких «уроков» конь начинает снисходительнее относиться к этой неприятности — к седланию.

Так же приучают коня не бояться таких «страшных» вещей, как автомобиль или трактор. Кони очень боятся всяких машин. Почему? Один кавалерист объяснял это так. Представьте себе, что вы идете по улице — и вдруг навстречу вам шагают одни брюки — без человека — да еще фыркают. Неужели не испугаетесь? Так и конь: он привык к тому, что повозку тащит лошадь. А тут вдруг повозка едет сама, без лошади, да еще что-то стучит в ней! Так это или не так, но неопытные кони, действительно, боятся автомобиля, танка, трактора, мотоцикла.

Птичка может испугать коня.

Чтобы приучить коня к машине, на нее кладут овес. Машина-то «страшная», но овес так вкусно пахнет! Однако к рычанию мотора конь привыкает с большим трудом, недолюбливает его всю жизнь.

К двум вещам, насколько мне известно, конь