Кузя - Виктор Александрович Блытов

– Это что, новый метод убеждения? – спросил, улыбаясь, Осипович, лихорадочно продумывая про себя дальнейшие шаги. Конечно, он мог бы положить этих трех бойцов без труда, но за ними были еще около полусотни. И Осипович, прибросив все за и против, закрыл глаза и продолжил спать.

Вересов тоже проснулся, посмотрел на то, что делают чеченцы и тоже безмятежно откинулся на спину. Снайперская винтовка бородатого чеченца слишком красноречиво смотрела на него, упираясь в грудь.

– Русский, если будешь бежать, я буду стрелять, если будешь плохо вести, я буду стрелять, я злой, Магомед злой, и Ахмед тоже злой. Ваши друзья уничтожили многих наших друзей, ранили нашего Президента, и мы злые на вас всех! Нам сказали пока за вами смотреть, и мы можем вас убить, если захотим или вы будете плохо вести, тоже можем убить! – сказал высокий чеченец со снайперской винтовкой.

– Мы будем себя хорошо вести, как тебя зовут, чтобы знать, как обращаться? – спросил Вересов, не открывая глаз.

– Меня зовут Умар Бетиев, и ты запомнишь мое имя на всю свою жизнь, оставшуюся жизнь. А обращаться ко мне тебе долго не придется! – ответил со смехом чеченец.

Его друзья засмеялись, широко открывая свои красные рты в обрамлении черных бород.

У озера опять проходило совещание командиров небольшого чеченского отряда, на которое собрались Хутиев, Арсанукаев, Охроев и Борзоев, приведший русского врача из селения Борзой. Недалеко раскинулась палатка, в которой уже приведенный русский врач делал операцию Джохару, вокруг рассредоточились несколько бойцов из отряда Охроева.

– Я связался по связи с командующими фронтами и получил последнюю информацию. По данным русских Джохар уничтожен русской ракетой с самолета, как уничтожен отряд его охранения. Тело Джохара пока не найдено, но его ищут. К руководству сопротивлением русским оккупантам приступил Зелимхан! – доложил Арсанукаев.

– Я уважаю этого поэта за его стихи, особенно мне понравились «Зил тьера йозанаш», но как руководитель сопротивления – он человек слабый! – задумавшись, сказал Борзоев.

– А от него и не требуется много. Пусть отведет удары от Джохара, даст ему встать на ноги. Пусть думают, что Джохар погиб, это даже хорошо! – потянулся, как кот, Хутиев. – Аслан Масхадов умный и грамотный начальник штаба сопротивления. Переговоры с русскими сорвались и теперь надо продумать, что сделать, чтобы они сами вышли из Ичкерии. А это операция уже нашего уровня.

Орхоев подтянулся и улыбнулся.

Арсанукаев посмотрел на Хутиева.

– Как скрыть, что Джохар жив? Ведь все мои бойцы знают, что он жив, мы знаем, русский врач знает, эти двое русских, – он покосился в сторону Вересова и Осиповича, – тоже знают!

– Вот поэтому, когда до Грузии останется немного, ты, Орхоев, уведешь свой отряд президентской гвардии. В Грузии вы нам не нужны, вы нужны сейчас здесь. С Джохаром останется Борзоев с его двумя людьми, русский этот Вересов полковник, русский врач и я. Остальные уйдут! – Хутиев потер руки. – Мы с Муссой будем рядом с Джохаром в Грузии, где нас встретят кистинцы во главе с Ибрагимом Хасилашвили, я ему уже сказал, чтобы он встретил меня, раненого и переправим под моим именем к нашим братьям в эмираты. Там его встретит Бероев Ваха и обеспечит все дальнейшее. Мусса останется там с Джохаром, а я вернусь к вам. Хасилашвили знать не должен, кого он реально встречает, и я об этом позабочусь. Нам надо резко огранить доступ к этой информации всем. Русские останутся навсегда на перевале. Борзоев с его людьми сделает свое дело и принесет вам известие о смерти Джохара и моем ранении. Так будет проще, пока Джохар должен для всех умереть, тем более что он не готов морально к сопротивлению. Когда он будет готов, мы вернем его. А пока его стремление решить все с русскими миром натолкнулись на новую реальность. Только сила, внезапность, способность к самопожертвованию спасет нас. Мы вместе идем с вами до горы Цорнкорт и там по Аргунскому ущелью, вы во главе с Арсанукаевым уходите вниз, а мы небольшой группой идем вверх. Пока нам нужно прикрытие. Есть сведения о русском отряде, который разгромил наш санаторий в Грузии, и я думаю, что это, скорее всего, отряд ГРУ из Урус-Мартана.

– Есть сведения от наших, что русские попытались высадиться на хребте Вегелам! – дополнил Хутиева Борзоев, – был сильный ночной бой. Слава Аллаху, что наши люди были предупреждены заранее об этой высадке нашим человеком из Урус-Мартана. По нашим сведениям, моджахедами сбито два вертолета с десантом. Наших героев погибло тоже много, сами понимаете – спецназ. Возможно, что кто-то из этого отряда остался в живых и находится в нашем тылу. Видимо, это их рук дело санаторий в Грузии. Чувствую, что здесь не обошлось без Кузьмы – «Зверобоя»!

– Но тогда дорога жизни, связывающая нас с Шатили, в опасности! – сказал, подумав, Арсанукаев, поправивший рацию на правом плече.

– Мы предупредили об этом все наши силы, охраняющие строительство дороги! – сказал задумчиво Хутиев, – у нас и без этого много забот по охране Аргунского и Введенского ущелий, а здесь надо защищать еще тыл.

– Надо сдавать здесь все, что можно и перебрасывать вооружение и людей в Грозный. Только там мы можем взять реванш за потерю гор и показать себя! – сказал Хутиев, – эти указания мы дадим нашим командирам и Аслану. Мы не выдержим прямых ударов их армии, но мы можем бить их в тылу в самые больные места и, прежде всего, по крупным командным пунктам.

– Ельцин был в Грозном на Северном и в связи со смертью Джохара объявил об окончании войны! – сказал Борзоев.

– Вот и хорошо, пусть наши яйцеголовые интеллигенты ведут нескончаемые переговоры, русские пусть думают об окончании войны и объявят еще одно перемирие, а мы будем готовиться к главному удару! – улыбнулся Хутиев, вставая, – надо узнать, как чувствует себя Джохар. Под его знаменем мы не можем не победить. Русские воюют, потому что хотят выжить, а мы воюем потому, что должны победить.

Он направился к палатке, где русский доктор делал операцию Джохару. Мусса сидел у палатки, и Шахид сел рядом с ним.

Через полчаса из палатки вышел доктор, вытирая руки, он сказал вопросительно смотревшему на него Хутиеву:

– Я сделал все, что можно, он будет жить, но ему надо в стационарный госпиталь, где есть хорошие лекарства и уход. Пока три часа его нельзя трогать.

– Доктор, мы хотим переправить его в Грузию. Он выдержит дорогу?

– При условии непрерывного врачебного наблюдения! – улыбнулся бородатый